– Здрассти, – сказал подросток лет тринадцати, – мне нужна коза.

Я постаралась сохранить приветливое выражение лица.

– Она перед вами.

– Здрассти, – повторил школьник, – я Андрюха восемнадцатый. Князь Мур велел вам передать. Вот.

Я посмотрела на огромный пакет, который стоял у ног мальчика.

– Что там?

– Всежор, – ответил тот.

– Всежор? – повторила я. – Спасибо, не надо. У нас собаки, кот, люди…

Паренек засмеялся.

– Нет, он только насекомых хавает. Можно зайти?

– Лучше поговорим на лестнице, – предложила я и вышла на площадку перед лифтом, – показывай, что у тебя.

Мальчик открыл пакет.

– Какая красота, – восхитилась я.

– Нравится? – обрадовался тинейджер.

– Похож на фикус с яблоками, – ответила я, – фрукты как на картинке, размером с мужской кулак, красного цвета и…

Я подергала носом.

– …аромат меда!

– Ага, – улыбнулся мальчик, вытащил из кармана ручку и потянул за колпачок. Стило увеличилось в размерах, оно оказалось складной указкой. Андрюша легонько постучал ею по одному яблоку. Оно вздрогнуло, развалилось на две половины и схватило никелированную палочку.

– Венерина мухоловка, – осенило меня.

– Нет, – возразил Андрюша, – Дионея, хищное растение из монотипного рода семейства росянковых, немного ест, за лето пять-шесть насекомых ей хватает. Некоторые заводят его, чтобы избавиться от мух, ос в доме, но это не получится. Вот Всежор, тот не останавливается, постоянно кого-то хавает.

– Впервые о таком слышу, – призналась я.

– Это я его вывел, – пояснил паренек.

– Сам? – изумилась я.

– Да, – подтвердил тинейджер, – вообще-то я собираюсь поступать в Институт садоводства и ландшафтной архитектуры Тимирязевской академии. Всежора изобрел, чтобы денег заработать. Давно его придумал, еще в первом классе. Поставьте горшок на окно, ничем не кормите Всежора.

– Ты уверен? – осведомилась я, разглядывая большой куст.

– На все сто, – ответил Андрей, – есть тетки, которые до трясучки боятся всего, что летает. Они растение покупают и пребывают в астрале от счастья.

– Сколько я тебе должна? – поинтересовалась я.

– Если я хоть копейку у вас возьму, князь Мур меня в подводную тюрьму загонит, – не на шутку испугался Андрей, – я оттуда вообще не выйду. Он предупредил: «Коза – мой человек». Даже не показывайте мне мани.

– Спасибо тебе. Давай поступим так. Ты объяснишь, как ухаживать за растением. Оно переловит всех тараканов, и мы его тебе вернем, – предложила я.

Андрей улыбнулся.

– Что со Всежором делать, вам князь Мур объяснит, он велел ему инструкцию отправить. Вы только не надейтесь, что всех ваших тараканов сожрут.

– Почему? Их только три штуки, – уточнила я.

– Ха! – развеселился Андрей. – Они же плодятся! Вы видите самых наглых, они днем шастают. Ночью встанете, свет не зажигайте, идите тихо на кухню, щелкните выключателем… а там! Ваще их не сосчитать.

Я содрогнулась.

– Поняла.

– Не бойтесь, коза, – начал успокаивать меня мальчик, – Всежор лучше пылесоса, лопает все виды членистоногих.

– Их много? – передернулась я.

Послышался звонок телефона.

– Ой! Мне пора бежать, – спохватился Андрей, – попросите князя Мура вас с Костяном познакомить, он объяснит все про насекомых, – Костик собрался учиться на дип… тир… Ща!

Андрей вынул мобильный и потыкал пальцем в экран.

– Костян хочет стать диктиоптерологом и диптерологом. Будет изучать богомолов, термитов, тараканов, мух, комаров. Если возникнет проблема со Всежором, пишите Князю Муру.

– Может, лучше напрямую с тобой общаться? – предложила я.

– Ой! Нет, – отказался подросток. – Я ваще не хочу с сорокового этажа на минус пятнадцатом оказаться.

Выпалив загадочную фразу, будущий студент Тимирязевской академии убежал.

Я отнесла куст в столовую, поместила на подоконник, пошла искать Рину с Надей, обнаружила их в одной из кладовок и удивилась:

– Чем вы занимаетесь?

– Нашли упаковку с сетками, – отдуваясь, ответила Рина, – они у нас висели… э… в каком году?

– В семьдесят втором или чуть раньше, – предположила Бровкина, – тогда в Москве из-за адской жары расплодилась всякая летающая пакость.

– Я раздобыла в тот год сетки, – подхватила моя свекровь, – прикрепила их на все окна. Сейчас то же самое сделаем. Быстро управимся, они уже нарезаны по размеру. Вот, видишь?

Ирина Леонидовна показала мне один бумажный пакет.

– Моей рукой написано. Детская. Левое окно.

– Наверное, за столько лет хранения защитная ткань сгнила, – пробормотала я.

Рина вытряхнула из пакета нечто темно-серое.

– В советской стране вещи делали неубиваемые, бессмертные.

– Наверное, мы можем обойтись без сеток, – сообщила я и рассказала о визите Андрея.

Едва я замолчала, Рина закричала:

– Гениально! Где ты с мальчиком познакомилась?

Рассказывать всю историю, начиная с того, как я решила зарегистрироваться на сайте центра, мне не хотелось.

– В интернете, – ответила я и ведь не соврала.

– Мечтаю увидеть Обжора! – пришла в еще больший восторг Ирина Леонидовна и, забыв про сетки, кинулась в коридор.

Я поспешила за ней, говоря на ходу:

– Осторожно, не трогайте Всежора, он укусить может.

– Меня не съесть! – крикнула в ответ мать Ивана Никифоровича. – Я несжираемая. Меня пытались слопать разные представители человеческого зоопарка, но все подавились. Танюша, поверь, нет ни одного растения или животного злее гомо сапиенса! А я до сих пор жива, у меня прекрасный аппетит, и вообще я красавица.