Дама бросила на меня последний, мимолетный, взгляд и повернулась к Джулиусу. Тот с поразительным хладнокровием принял на себя волну томного очарования, что расходилась от посетительницы вперемешку с дорогими французскими духами. Ни единый мускул не дрогнул на суровом лице детектива, когда он с нажимом повторил:

– Я вас внимательно слушаю.

– Возможно, стоит начать сначала, чтобы ваш коллега записал это в блокнот? – От иронии в сладком голосе мисс Ричмонд меня бросило в жар. Поистине, сегодня невыносимый день!

Олдридж подался вперед, скрипнув кожаным креслом с распродажи подержанных вещей, и немного натянуто улыбнулся, что показалось мне странным, ибо обычно ему не составляло труда быть обходительным с женщинами.

– Благодарю за беспокойство, мисс, в этом нет необходимости, я самостоятельно посвящу помощника во все детали.

Мисс Ричмонд мило улыбнулась и кивнула:

– Воля ваша. Итак, некто узнал о моей находке и всячески склоняет меня продать ее. Предлагает, между прочим, неплохие деньги, жаль, конечно, они совершенно меня не интересуют. – Она манерно откинулась на спинку дивана и закинула ногу на ногу. – После очередного отказа я заметила, что за домом следят. Не хотелось прибегать к помощи полиции, вы же понимаете, ничего противозаконного не произошло и, надеюсь, в дальнейшем не произойдет.

– Чего же вы хотите от нас?

– Узнайте имя прежнего владельца, мистер Олдридж. Для меня этого достаточно.

Мисс Ричмонд замолчала и посмотрела на часы:

– Ох, бог мой! Уже половина десятого! Я опаздываю к модистке, прошу меня извинить.

Она назвала время, подходящее для визита, и ушла, оставив после себя стойкий аромат Chanel № 5 и легкое чувство опьянения.

В отсутствие мисс Ричмонд ко мне начал возвращаться рассудок. Подумать только! Ни одна женщина еще не производила на меня столь сильного впечатления. Опустив глаза в блокнот, я со стыдом заметил, что вместо записей делал наброски ее чудного профиля.

– Ну а теперь, Филипп, поговорим о том, от чего ты все утро изображаешь умалишенного, – Джулиус безжалостно вывел меня из транса не терпящим возражений голосом. – И, предупреждая любые отговорки, ты сам постоянно требуешь от меня искренности, так что пришла твоя очередь.

Я предпринял последнюю попытку защититься от неприятного разговора:

– Может, сначала посвятишь меня в дело мисс Ричмонд?

– Дело мисс Ричмонд, – имя он произнес почти с издевкой, – никуда не сбежит, а твое грозное сопение за спиной будет раздражать.

Я почувствовал, как озлобленность возвращается из-за колючего тона напарника. Джулиус развалился в своем кресле и, прикрыв веки, ждал моей реакции.

– Что за кошки-мышки, Джулиус? Я не намерен играть по твоим дурацким правилам!

– Ты давным-давно по ним играешь и, между прочим, весьма успешно.

Олдридж снова затих, а я всеми силами пытался заставить себя не грубить. Наконец он вздохнул и сказал сам:

– Тебя уволили, Филипп. Этого следовало ожидать. Сколько ты уже в бессрочном отпуске? Четыре, пять месяцев? Видно, ты очень ценный сотрудник, раз с тобой так долго не решались расстаться. – Джулиус с каким-то мрачным удовольствием с каждым сказанным словом наступал на самое больное место. – Газета без тебя не развалится, а ты не развалишься без нее. Прости, но это не конец света. Бывают вещи куда более ужасные и непоправимые, тебе ли не знать. Так что возьми себя в руки и перестань играть роль жертвы. У нас появилась работа, где мне понадобится твоя помощь и твоя… человечность. – Он поспешно вышел из-за стола, пряча взгляд. – Приготовлю чай.

Он сбегал. Обрушил на меня ураган жестких и болезненно правильных слов и скрылся в подсобке. Как это на него не похоже.

За чаем я узнал цель визита мисс Ричмонд. Честно признаться, в какой-то степени мне было безразлично, что именно привело ее к нам, лишь бы снова ее увидеть. Отец говорил, что женщины вроде мисс Ричмонд в итоге остаются одни, поскольку никому не по зубам. Джулиус потягивал безупречно заваренный черный чай с молоком, и со стороны казалось, будто он безмятежно спокоен и полностью занят рассказом, однако периодически я ловил на себе его внимательный взгляд, и от этого становилось некомфортно. Наконец я решительно прервал его:

– Сегодня сложный день, Джулиус, я не могу вот так сразу… – Я и сам не знал, чего такого не мог. Собственно, я заговорил, исключительно чтобы прервать монолог напарника, в котором не понял ни слова, просто потому что не вслушивался. И боюсь, это было заметно.

– Послушай, – он оставил чашку и скрестил руки на груди – верный знак грядущего нравоучения. – Я понимаю твои чувства. Ты молод, каждую неудачу воспринимаешь как катастрофу, но это не так. Мне кажется, я никогда не интересовался твоей жизнью. – Карие глаза загадочно блестели, отражая свет из окна, и было сложно определить, что они выражали. – Досадное упущение, но ты же знаешь, какой я… эгоист.

В тот момент я готов был обнять его или убить за то, что после последних слов к горлу подкатил ком. Вместо этого я опустил голову и принялся намазывать джем на хлеб.

– Если захочешь поговорить по душам – так, кажется, говорят? – я готов выслушать.

– Оно того не стоит, правда. Скажи лучше еще раз, зачем приходила мисс Ричмонд.

* * *

Дело казалось пустячным – впрочем, будь оно действительно таковым, едва бы Олдридж заинтересовался. Наша очаровательная клиентка недавно приобрела в Блэкпуле дом, а въехав в него, обнаружила на чердаке шкатулку, выглядевшую весьма дорогой. Решив, что вещь антикварная и, скорее всего, прежние владельцы захотят ее вернуть, мисс Ричмонд связалась с ними, однако те не признали шкатулку своей. На этом история и закончилась бы, если бы некто, пожелавший остаться неизвестным, не позвонил с предложением выкупить шкатулку за большие деньги, даже не взглянув на нее. Звонки продолжались несколько дней, и вот буквально накануне женщина обнаружила, что за ней следят. На мой вопрос, как ей удалось заметить преследователей, Джулиус невозмутимо ответил, что наша мисс Ричмонд, вероятно, не так проста, как показалось изначально. С этим утверждением я с готовностью согласился.

Тем же вечером мы нанесли визит мисс Ричмонд. К слову, дом ее располагался недалеко от нашего офиса, почти на самом берегу моря. Уверен, из окон открывался чудеснейший вид на пляж.

– Добрый вечер, господа! – Хозяйка сама встретила нас и проводила в гостиную. – Выпьете со мной? Не люблю пить в одиночестве.

И, не оставив шанса отказаться, лично разлила по бокалам красное вино. Я в жизни не пробовал более чудесного букета и с уверенностью могу сказать: вино было старше меня самого едва ли не в два раза. Роскошный прием!

– Простите, мисс, но мне не хотелось бы лишиться ясности ума прежде, чем