Чертенок с силой топнул по слегка подмерзшей земле, отчего на ней отпечатался след его босой ступни.

— Ой, тебе же, наверное, холодно, — запереживал Андрейка, увидев этот отпечаток. До этого он как-то не обращал внимания, что чертенок является к нему вообще без всякой обуви.

— Нет, что ты! — Разулыбался рогатый мальчишка, увидев беспокойство за него своего малолетнего призывателя. — Хоть в этом мире я выгляжу почти так же, как ты, все же я — энергетическое существо. Мне такой холод точно не страшен.

— Что-нибудь новое из магии узнал? — Перешел к деловой части их взаимоотношений разохотившийся до новых секретов магии мальчишка.

— Нет, я же вчера, считай, весь день с тобой был. — Огорченно отозвался рогатый. Еще бы ему не огорчаться: по заключенному между ними договору он получал единицы светлой маны исключительно за предоставление новых магических знаний. — Но завтра я обязательно что-нибудь изучу. Я уже с двумя более старшими импами договорился. За половину полученной от тебя маны, они меня пообещали научить сразу нескольким ритуалам и заклинаниям.

М-да, не задалась в этот раз учеба. Андрейка уже совсем было решил отправить чертенка обратно в его мир, ну, раз тот ничему пока его не учит, но Ло его опередил.

— Андрей, помнишь, ты обещал разрешить мне прогулку по вашему миру, если я смогу оставаться невидимым для ваших соседей?

— Ничего я не обещал! — Вскинулся было парень, но, увидев, как понурился чертенок, все же решил пойти ему навстречу.

Ну, чертенок же, — практически, единственный источник магических знаний для мальчика. Ну, как обидится и не станет больше ничему учить. А еще чертенок в прошлый раз, когда самостоятельно смог вырваться из-под ограничений печати, показал себя вполне адекватным разумным… хотя все же натерпелся Андрейка тогда страху…. Так что, еще чуток посомневавшись, объявил:

— Ну, хорошо. Только ты не очень долго у нас здесь разгуливай. И далеко не отходи. У нас тут недавно черные ребенка украли, так теперь в округе монахи шастают. Кто знает, не смогут ли они тебя и в твоей невидимой астральной форме унюхать.

— Хорошо-хорошо, — Закивал на эти слова Ло, — я по-быстренькому в окрестностях твоего дома пробегусь, а потом просто немного побуду с тобой. Как ты живешь, мне тоже интересно.

Чтобы выпустить чертенка, оказалось достаточно лишь в одном месте чуточку затереть внешнюю черту, окружающую не очень замысловатый узор печати. Кстати, чтобы отправить чертенка в его мир, по-прежнему было нужно стереть те загогулины, что означали имя призванного существа. Впрочем, так-то Ло и сам мог вернуться к себе в любой момент, ничего не стирая вовсе.

Как-то быстро все произошло, Ло, на глазах растворяясь в воздухе, протопал в сторону улицы, а сам Андрейка вернулся в дом. А чего зря на холоде торчать, может чертенок до самого вечера будет с окрестностями знакомиться.

Хм, вроде, он и сам все решил, а неуверенность все равно мучает. Правильно ли поступил? А ну, как чертенок что-нибудь этакое умудрится сотворить? Все же, инфернальная тварь, что называется, не от мира сего, хоть, вроде, и показался Андрейке вполне адекватным разумным. Тому же Витьку Благодухову, если хорошенько рассудить, доверия у мальчика было бы намного меньше.

И все же на сердце было не спокойно. Чтобы хоть как-то себя занять, ученик принялся снова за свой рисунок. Вроде, уже закончено все, но, к примеру, те же чешуйки можно ведь прорисовать куда четче и объемней.

— Это у вас водятся такие монстры? — Вдруг услышал Андрей голос над самым своим ухом. Аж подпрыгнул от неожиданности.

— Говори тише, — зашипел он в сторону невидимого чертенка, — не дай бог, мать с сестренками тебя услышит, я потом хлопот не оберусь.

— Хорошо, — еле слышно отозвался Ло. — Так что, водятся у вас такие монстры?

— Нет, я эту змею сам придумал. Задание у меня такое от учительницы, нарисовать волшебную змею.

— Что-то не вижу я в ней ничего волшебного, — прозвучал совершенно непрошеный критический отзыв расшалившегося рогатого.

— Без тебя знаю, — отозвался Андрейка обижено. Как я, по-твоему, эту самую магию изображу? И так вон, корону на голове нарисовал, чтобы всем понятно стало, что змея непростая.

— А давай я тебе немного помогу. Наложу на нее какое-нибудь шуточное проклятие. Проклятие ведь тоже магия. — От всей души предложил чертенок, очень благодарный мальчику за разрешенную ему прогулку.

— Это чтобы все, кто посмотрит на нее, икать начали? — Усомнился в необходимости подобного улучшения юный художник.

— Могу просто сделать ее в глазах зрителей чуть более живой, в зависимости от отношения к тебе самих зрителей, — примерившись к своим возможностям, предложил шкодливый чертенок. Ну, ему же, его расовая особенность позволяла не сильно сложные проклятия вообще практически на ходу выдумывать. И доверчивый Андрюшка согласился! Слышал он, конечно, что выходцы из инферно любой договор норовят шиворот навыворот извратить, но ведь это не какой-то там незнакомый демон, а Ло, ставший за прошедшие дни практически еще одним приятелем.

Стемнело. Чертенок в свой мир ушел. Не просто так ушел, ему Андрей «на дорожку» почти всю свою ману слил. Так сказать, в долг, чтобы тому было чем расплатиться с более старшими импами за обучение его новым ритуалам и заклинаниям. Ну, а его человеческий приятель в предвкушении своего завтрашнего триумфа просто спать улегся, змея, после обработки его магией чертенка стала выглядеть вообще, почти как живая. Под завывания разгулявшейся метели, первой за эту только-только начавшуюся зиму, спится особенно сладко.

Проснулся Андрей, как обычно, еще затемно. Вчера, к примеру, увлекшийся сначала рисованием, а потом болтовней с невидимым чертенком за водой на колодец он так и не сходил, вот сейчас придется идти по холоду и темноте. Хорошо еще, что метель за окном, вроде как, закончилась.

Оделся Андрейка, накинул старенький тулупчик, сунул ноги в отцовские валенки и потопал к выходу из дома.

Угу, до выхода дошел, толкнул уличную дверь, а она, сдвинувшись буквально на палец, не открывается. Снегом замело! И что теперь делать?

Что делать Андрейка, разумеется, сообразил сразу, чай не маленький уже. Разумеется, огребаться! Через час отцу подниматься, идти на работу, он единственный кормилец семьи. А в заводе порядки заведены строгие: за любое опоздание штрафовали без всякой жалости.

Кое-как все же протолкал дверь еще на чуть-чуть, после чего, извиваясь на манер вчера нарисованной змеюки, в образовавшуюся щель пришлось