Шрифт:
Закладка:
Капитан, как и все его бойцы и офицеры, хорошо слышал разговор начальника штаба сводного отряда с пилотом вертолета МИ-28. У штурмана шлема со связью не было, но он, похоже, переговоры каким-то образом слышал и время от времени вставлял свои фразы.
– «Шмель-три», здесь «Хмурый». Как слышишь, прием.
– «Хмурый», я «Шмель-три». Слышимость нормальная. Есть помехи, но в горах они всегда присутствуют. Местами экран возникает и слова двоятся. У меня все в порядке. Подлетаю к месту.
– Так мы что же, вас обогнали? Так получается?
– Мне пришлось заправляться и новый боекомплект подвешивать. Прилетел с задания только ночью, механиков будить не стал, довелось прямо перед вылетом готовиться.
– А загрузочные бригады у нас злые, измученные, – добавил штурман, слова которого были едва слышны.
Высказывать претензии начальник штаба сводного отряда не стал. Капитан Одуванчиков подумал, что командир вертолета был старше Смурнова по званию и обладал большим боевым опытом. По этой же, видимо, причине майор разговаривал с этим офицером строго на «вы».
– Слышу ваш двигатель, – сказал он и снял шлем, чтобы лучше разбирать гул мотора.
Одуванчиков, более штабного майора привычный к работе в шлеме и умеющий различать звуки, приносимые микрофоном извне, и так неплохо слышал приближающийся вертолет.
– Я сейчас прогазовку дам, – сказал командир экипажа. – Тогда вам понятно будет, мы это или еще кто-то. А то тут, я вижу, многие летают.
Пилот, видимо, увидел сверху вертолет с крупной надписью «МЧС» на борту.
– Вон он! Ракетоносец! – воскликнул подполковник Омаханов.
Водитель микроавтобуса показал пальцем в просвет между облаками, низкими в горах, близких к перевалу. Немолодой прапорщик, который возил на «уазике» майора Смурнова, тоже молча смотрел на винтокрылую машину.
– Не надо прогазовывать, – сказал Алексей Викторович командиру экипажа. – Мы и так вас уже видим. Не понимаю только, почему ваш вертолет ночным зовут. Наверное, потому, что ему нет разницы, день сейчас или ночь. Все одинаково хорошо видно на мониторе. Любую цель можно различить даже среди растительности. В какие кусты ни заберись, тепловизор тебя все равно найдет. Только это же и другие вертолеты умеют, которые ночными не зовут. Техника у нас уже далеко вперед шагнула, ее весьма сложно пешком догнать. Короче так, Василий Николаевич. Связь с вертолетом у тебя теперь есть. Рота при тебе. Выходи в преследование. Товарищ подполковник, я думаю, с тобой пойдет.
– Мне надо только с местными следователями все дела завершить. Они же протокол допроса должны составить. Порядок такой, – сказал подполковник Омаханов и торопливо двинулся в сторону «Икаруса», рядом с которым стояли следователи, прибывшие из районного центра.
Отойдя на пять шагов, он остановился, обернулся всем телом и проговорил:
– Банда прошла в горы там, где сейчас вертолет стоит. Через кювет и вперед! Идите, я постараюсь догнать, если успею. В противном случае здесь задержусь и вас дождусь. Но все же надеюсь быть с вами.
– Ладно. Тогда и я тоже еще раз послушаю, что здесь произошло, – заявил майор Смурнов. – А потом, как и приказал командир отряда, в штаб вернусь. Если раньше не вызовут. Грузовики для роты я здесь оставляю, капитан. По завершению поиска, когда вертолет отпустишь, сюда, к машинам, и возвращайся.
– Понятно, товарищ майор. Кто командир экипажа вертолета?
– Подполковник Глуховский. Борис Борисович его зовут. Позывной ты слышал.
– «Шмель-три». Стало быть, новый позывной теперь у Бориса Борисовича. Я с ним уже летал в прошлую командировку.
– Он раньше на МИ-24 летал. Вместе с вертолетом и позывной сменил, – проговорил начальник штаба. – Да. Еще вот что, капитан. Ты винтовку просил. Держи. Обойма полная, но больше патронов к ней нет. Я понимаю, что пять патронов – это почти ничего, только на пристрелку по сути дела и хватит. Но винтовка трофейная, у убитого бандита забранная. Патроны, даже эта вот одна-единственная обойма, вообще с чужого склада. С того самого, с которого бандиты себе пистолеты и гранаты добывали. Те, которые в первом ограблении использовались. Следственное управление по гильзам партию определило и на заведующего складом вышло. Опять полковник Вострицин помог нам и вам. Посодействовал в добывании патронов. Понимаю, что пяти штук мало, но больше и на этом складе не было. Там даже винтовки такой, как наша, не оказалось. – Алексей Викторович замолчал, открыл дверцу «уазика», вытащил с заднего сиденья снайперскую винтовку «Корд» и протянул ее командиру разведывательной роты.
Капитан Одуванчиков, как драгоценный дар, бережно, аккуратно принял «Корд», погладил ствольную коробку и прицел и сразу негромко сказал в микрофон:
– Спасибо, товарищ майор. Старший лейтенант Скорогорохов, ко мне!
– Есть! – донеслось из наушника шлема майора Смурнова, который тот держал в опущенной руке.
Если шлем не был надет на голову, то он экранировал звук наушников и поэтому создавал собственное негромкое эхо.
Старший лейтенант выпрыгнул из кузова четвертого по счету грузовика автоколонны и бегом направился к капитану.
– Держи, Вячеслав Аркадьевич, – сказал тот, шагнул навстречу и вручил ему винтовку. – Надеюсь, в твоих руках от нее будет толк.
– Ух ты, дальнобойка! – восхитился старший лейтенант и принял винтовку так же бережно, как это только что делал капитан Одуванчиков.
Потом он не удержался, поднял длинный, тяжелый ствол с мощным дульным тормозом перед собой и прицелился куда-то в сторону.
– Патронов только одна полная обойма, – каким-то извиняющимся тоном сказал командиру взвода майор Смурнов.
Он не стал повторять историю с чужим складом, которую только что изложил командиру разведывательной роты, и поспешил в сторону «Икаруса», догонять подполковника Омаханова.
Одуванчикову пришлось самому рассказать то, что он пару минут назад услышал от майора.
– Ничего страшного, – ответил старший лейтенант, выслушав его. – Из «Корда» приходится стрелять редко. На первое время со мной своим запасом поделится Наруленко, а потом, даст бог, разживется патронами. Нам бы только банду с такой же винтовкой встретить.
Сам командир разведроты тем временем поправил микрофон на своем шлеме, словно это могло помочь собеседнику лучше его слышать, переключил КРУС на нужный канал связи и сказал:
– «Шмель-три», «Шмель-три», я «Цветок». Как слышите, Борис Борисович?
– Ого! – сразу отозвался подполковник Глуховский. – Я рад снова с тобой работать, Василий Николаевич. Прежде у нас с тобой получался, помнится, очень даже неплохой тандем. Надеюсь на доброе продолжение, старший лейтенант.
– Я тоже надеюсь. Только я уже больше года как капитан.
– Извини, если обидел. Я
