полу лежали. А после того, как его грубо послали на три буквы, лазил здесь на коленях разбросанные купюры собирал. Больше тут не появлялся с тех пор. Если встречаемся, то не здоровается.

— Ну раз ты про дядьку его заговорила, Вик, то расскажу-ка я тебе еще кое-что. Только девчонки, попрошу вас сохранить всё в между нами. Ничего не должно выйти из этих стен.

Вика меня жестом остановила. Она приложила палец к губам, потом показала на стену за которой жили соседи и приложила раскрытую ладонь к уху, показывая, что нас могут подслушивать.

— Макс, скоро без пятнадцати одиннадцать время уже выходить. У тебя есть где переночевать?

— Я что-нибудь придумаю, у меня родственница в Чертаново живет.

— Я предлагаю нам всем прогуляться до соседнего корпуса, у нас там аспирантские гостевые номера есть, для заочников. Они должны быть свободны. Ты сможешь там переночевать за рубль пятьдесят, если ты, конечно, захочешь.

Я согласно кивнул, мы стали собираться. Спустившись в лифте я через минуту выяснил, кто наблюдал за мной с улицы. Выходя из кабины, мы чуть не столкнулись с Короленко, который заходил на лестничный марш. Он шел к нам спиной и был одет в светлую куртку по которой я его опознал.

Вика и Рита с трудом сдерживали смех, до тех пор пока мы не вышли на улицу.

— Вот, только о нем говорили, а он тут как тут, — смеялась Вика

— У нас говорят: «Позвал собаку — бери в руки палку», — добавила Рита.

— А вы знаете, где именно он фарцует? — спросил я у девчонок. Меня нисколько не удивил его род занятий. Я изначально подозревал, что он займется спекуляцией. В Москве намного больше возможностей. Правда и риска тоже больше, тут его никто не прикроет. Мне казалось, что в столице за спекулянтами, имеющими дела с иностранцами следят строже.

Я поделился своими мыслями. На что Рита вспомнила, как он в самом начале связями хвастался:

— Он рассказывал, что типа у него все схвачено. И его КГБ прикрывает.

— Значит скорее всего стучит на своих поставщиков и товарищей по «бизнесу», — резонно предположила Вика, — Макс, ну что там с дядькой?

Они слушали с разинутыми ртами историю о моих родителях и о Солдатенко и не могли поверить, что он мстил мне до сих пор, спустя столько лет.

— У них странные понятия о людях, в семье. Солдатенко тоже пытался меня купить или откупиться. Будто вовсе и знает, что нормальные люди в таких ситуациях брезгуют деньгами.

Я продолжил рассказ и через десять минут они знали, что Солдатенко из мести организовал жалобу и проверку деятельности Николай Ивановича, что наш ОСВОД лишили спасательной станции, назначили И. О. а команду отправили в отпуск.

— Дядька Королькова, тот самый Солдатенко, уговорил сначала уговорил моих родителей, чтобы я пожила у бабушки, пока у ментов отпадут вопросы связанные с тем, что они вчетвером на Макса, напали, — объясняла Вика Рите, — потом уговорил, чтобы я ехала поступать сюда в архитектурно-строительный. Я, конечно, в этом плане не жалею, что сюда приехала — тут здорово. Но затем, он еще и этого, преподобного Игорька, сюда зачем-то выслал.

— Вик, видимо, у таких семей так же — как у монархов, ничего просто так не делается. Он планировал женить на тебе Королькова.

Мы остановились, девчонки довели меня до места.

Мне было интересно посмотреть за ее реакцией. Румянец на щеки Вики ярко вспыхнул. Она нахмурила бровки.

— Замуж за этого спекулянта-торгаша, притворяющегося настоящим комсомольцем? Ну уж нет! Увольте!

— Вы уволены! — Рита взяла подругу под ручку.

Она все это время очень внимательно слушала мой рассказ и Викины комментарии. Когда мы прощались она неожиданно поинтересовалась:

— На каком флоте, говоришь, служил твой отец?

* * *

Гостиница представляла из себя такой же блок, состоящий из двух комнат с туалетом и ванной.

В номере было чисто и ухожено, везде ощущалась приятная атмосфера, демонстрирующая, что построенные к Олимпиаде здания совсем недавно переданы студентам и аспирантам.

Люди старались относиться бережно к мебели и сантехнике, ценя предоставленный комфорт. Не каждое вузовское, а тем более профтеховское, общежитие, могло похвастаться отдельными санузлами и импортной мебелью.

Я заселился один. Приняв душ я осмотрелся. В номере были отключенный холодильник и небольшой черно-белый телевизор Юность.

Пощёлкав ручкой переключателя, я нашел два канала. В Москве их должно было быть четыре. Но то ли мощности антенны не хватало, то время уже было поздним.

По центральному каналу заканчивали транслировать русские романсы в исполнении Елены Образцовой, а по второму транслировали фильм-спектакль «Воскресение» по Толстому. Качество изображения оставляло желать лучшего и я отказался от идеи просмотра.

Мне нужно было пораньше встать завтра, чтобы в выходной день найти нужных людей. В случае с ОСВОД я рассчитывал на дежурного, но как быть с Институтом Археологии и профессором я пока не знал. Вряд ли в воскресенье кто-нибудь выйдет на работу.

Девчонки прямо с утра собирались на какую-то встречу, связанную с музыкантами из агит-бригады. Она у них была запланирована заранее, за неделю до моего приезда.

Кроме прочего я планировал вечером проследить за Корольковым. По рассказам Риты, он каждое воскресенье ездил в центр Москвы утюжить. Это на руку. Нужно было найти магазин фото товаров и купить пленку.

Проснулся я вовремя без будильника, под звук радио, висящего на стене. Проиграл гимн, а затем началась передача под названием «Последние Известия». Спокойно умывшись и не дожидаясь открытия студенческой столовой, я позавтракал тем, что мне собрали девчонки. Это были хлеб, колбаса и плавленный сырок.

В номере я нашел граненый стакан, заварил в нем чай при помощи блестящего спирального кипятильника.

Я решил начать с ОСВОД. Добравшись до метро я нырнул в московскую подземку. Ехать надо было далеко, до Ворошиловского района, аж в Строгино. Поездка должна была занять больше часа.

Старые станции метро практически не изменились. Подошел новенький синий нарядный состав с хромированными ободками вокруг фар. Да, наши очень постаралась к Олимпиаде и многое обновили.

Я вошел сел на свободное место и увидел старую схему метро. Я насчитал сто четырнадцать. Там в будущем было почти триста. Что-что, а метростроевцы не переставали работать все эти годы.

Я молча разглядывал заспанных пассажиров вагоне, будто сошедших сюда прямо с картин Босха. Был всего лишь девятый час утра воскресенья, а народу набралось целых пол вагона. Люди