— Ещё, — срывалось постыдное с распухших губ, и Влад не останавливался. Терзал плоть до изнеможения, покусывал и облизывал грудь, трогал меня большими руками и сжимал ягодицы до приятной боли.

Но что-то вдруг словно выключилось в мужчине. Он уперся лбом в мой лоб и, дыша часто и тяжело, ослабил тиски объятий. А затем вообще опустил меня на пол и холодно почти ровно приказал:

— Выходи и жди в машине.

Его глаза горели, губы выпускали порывистый горячий воздух, а кулаки, опущенные вдоль тела, сжались до хруста.

Я стояла у стены, как ударенная битой.

— Сука… — выплюнул Шрам в воздух, запрокинул голову в потолок и просвистел гневно: — Уйди, потому что я тебя трахну сейчас и не пожалею. Уходи, я сказал! — посмотрел на меня, и я прочитала в его взгляде что-то настолько страшное, что, схватив одежду, вылетела из комнаты.

На ходу застёгивая пуговицы на блузке непослушными немеющими пальцами, шептала, едва не плача:

— Да что со мной? Конечно, я должна испытывать благодарность за спасение Тёмы, но я же чуть…

Понимание, что мне хотелось продолжения, обожгло кипятком грудь. Но это неправильно! Я не из тех, кому нравится пожёстче, да и грязные словечки в постели не по мне… Но только что я едва не умирала от желания сделать следующий шаг. И это пугало до потемнения в глазах.

Этот человек, как самое тёмное зло, притягивал меня. В нём будто скопилось немеряно самой опасной энергии, и она настолько сжалась, что начинала светиться жутким пугающим сиянием. И оно притягивало меня, как глупую бабочку.

— Это лишь благодарность, — шептала я, усевшись в машине. — Я рада, что мой сын будет жить. Влад купил моё тело, и я смирилась. Ведь он требует меня полностью, и я иду навстречу. Ради ребёнка. Вот и всё.

Сказанное вслух принесло некоторое облегчение, чувство вины и ужаса отступило. Я смогла нормально вдохнуть. Посмотрев на свои дрожащие руки, вдруг вспомнила, что оставила в доме Шрама и телефон, и сумку.

Дверь открылась, и хмурый Влад бросил мне мои вещи.

— Спасибо, — попыталась улыбнуться я.

Я благодарила его за всё. За то, что дал денег, что везёт меня в больницу… И за то, что остановился сейчас. Не представляла, как это возможно, ведь мужчина казался одержимым, слетевшим с катушек. Думала, в таком состоянии он не остановился бы, даже если бы я умоляла… Ощутив неприятный укол в груди, поджала губы.

— Чем недовольна? — выруливая со двора на дорогу, поинтересовался Влад. Его взгляд, беглый, по моему лицу, слегка задержался на губах и заставил меня их поджать.

Затаив дыхание, я опасливо покосилась на взбугрившуюся мышцами мужскую руку, скользнула быстрым взглядом по широкому, украшенному дорогими часами, запястью, остановилась на сильных пальцах с прямоугольными ногтями. При воспоминании о том, как легко этот человек довёл меня до оргазма, участилось сердцебиение, а в лицо бросилась краска. Внезапно стало очень жарко.

— Жду ответа, — прозвучало приказом. — Я заплатил за честность.

Сердце ёкнуло. Признаться в том, о чём только что думала, я не смогла бы и под пытками. Как и сказать о том, что в первый миг, когда Влад прогнал меня, была расстроена…

Ни за что!

— Никому не понравится, когда называют сукой, — слова прозвучали горько.

Он промолчал. Не проронил и слова ни по дороге, ни в больнице, но всегда был за моей спиной огромной пугающей скалой. Напоминая, чем я плачу за жизнь Тёмы. Своей свободой.

Когда деньги были полностью переведены, операцию назначили, а врач отозвался о будущем Артёма с оптимизмом, я вылетела из кабинета и в порыве благодарности обняла нашего спасителя.

— Мы успели!

Сильные руки Шрама сжали мою талию, прижали к себе теснее, чем положено… Ощутив его горячие ладони, я вздрогнула и подняла голову, боясь признать, что сама нарвалась. Плотно сомкнутые губы пугали, а цепкий взгляд мужчины, направленный вперед, обескуражил. Влад смотрел поверх моей головы с дико холодной сталью в глубине зеленоватых глаз и, прищурившись, нехорошо ухмыльнулся.

Ощутив неладное, я обернулась и увидела мужа.