— Не думаю, что мне заплатят за то, что я люблю.

— И что же это?

Опять я чуть было не сказала: «Заниматься с тобой сексом».

Но потом ехидный голосок в моей голове сказал: «О, подожди — тебе же уже заплатили за это».

Во рту остался кислый привкус.

Поэтому я солгала.

— Просмотр реалити-шоу.

Коннор хмыкнул.

— Да, за это не платят. Итак, следующий вопрос: «Что ты умеешь?»

— Например, для работы?

— Да.

— Не очень много.

— Ну вот, опять.

— Ну вот, опять что?

— Не веришь в себя. Разрушаешь себя вместо того, чтобы строить.

— Хорошо, мистер Хотшот, если бы я задала вам тот же вопрос, что бы вы ответили?

— Все.

— Нет, я имею в виду то, что ты умеешь.

— Я знаю, что ты имела в виду. И я бы сказал «все».

— Ух ты, кто — то полон самолюбия.

Он рассмеялся.

— Кто-то должен быть моим лучшим пиар-агентом. С таким же успехом им могу быть, и я сам. Никто другой не поверит в тебя, пока ты, не поверишь.

— А что, если ты не веришь в себя?

— Притворяйся, пока это не станет правдой.

— Ну, ты, очевидно, веришь в себя. — Я бросила на него косой взгляд, который мог бы задеть самолюбие других парней, но Коннора только позабавил.

— От Всего Сердца. На тысячу процентов.

— Был ли момент, когда ты этого не делал?

— Да.

Я посмотрела на него. Честность в его голосе обезоруживала.

— Когда?

— Уход от отца был, вероятно, одним из определяющих моментов в моей жизни возможно, определяющим моментом, по крайней мере до сих пор. Но после того, как адреналин спал, я очень испугался. На самом деле я был в ужасе. Быть отреченным не сладко. Но я быстро понял, что, будучи одиноким и технически разоренным, очень важно представить себя уверенным, компетентным и контролирующим. Я бы никогда не получил и одного инвестора, если бы на встречах говорил: «Я ничего не знаю… бедный маленький смиренный я…»

— Ну, я ничего не знаю.

Он вздохнул с явным раздражением в голосе, которое раздражало меня.

— Что я сделал, когда пришел к вам в офис? — спросил он.

— Кроме того, что соблазнил меня?

Он ухмыльнулся.

— Да, кроме этого.

— И кроме того, что вел себя как самодовольный придурок?

— С кем ты переспала.

Я уставилась на него.

— Технически, это «с которым».

Обычно я не занимаюсь грамматикой. Только когда кто-то меня бесит.

Что он и сделал.

Он знал это и ему это нравилось.

— Формально или нет, но ты все равно спала со мной.

— Технически, сейчас ты ведешь себя как самодовольный придурок.

Он рассмеялся.

— Ладно, кроме этого, что еще я делал, когда пришел к тебе в офис?

— Ты просмотрел кое-какие документы.

— Почему?

— Ты искал информацию.

— Какую?

— Насчет выкупа.

— А что я искал?

— Файлы для PT&Associates, Teramore, Zaruder…

— Нет, это просто данные. Почему я это искал?

На этот раз я подумала, прежде чем ответить.

— …чтобы узнать, стоит ли за этим Клаус и департамент.

— Вот именно. Потому что у меня были сомнения.

— И как это связано со мной, кроме того, что я сама отказалась от этого?

Он ухмыльнулся.

Я слегка покраснела.

— Только не так.

— Ну… — сказал он, как бы говоря: «Ты вроде как СДЕЛАЛА ЭТО»…

Я шлепнула его по руке, и он рассмеялся.

Потом он снова стал серьезным.

— Помнишь, как мы разговаривали после того, как я увидел отчет Терамора на экране твоего компьютера? Я узнал все, что мне нужно было, за тридцать секунд разговора с тобой.

Я нахмурилась.

— Нет.

— Да.

— Ты допрашивал меня минут пять после этого. На самом деле «допрашивал» — не то слово. После этого ты был похож на испанскую инквизицию.

— Я хотел убедиться, что ты знаешь, о чем говоришь.

— Все равно пять минут, а не тридцать секунд.

— Скорее две с половиной минуты. Я просто продолжал, потому что был поражен, что ты так много знаешь.

— Ты же не собирался торпедировать выкуп по приказу какой-то маленькой секретарши из Exec Comp.

— Нет, именно поэтому после я и проявил должную осмотрительность в течение часа. Но через тридцать секунд я нутром чуял, что ты знаешь, что происходит. Через две с половиной минуты я понял, что интуиция меня не подводит, и сделка была отменена.

Я сидела, ошеломленная. Мне казалось, что это было довольно серьезное решение после разговора с секретаршей.

Но опять же… один из нас был инвестором-миллиардером, а другой-нет.

— Так какое это имеет отношение ко мне? Мне кажется, что ты был гением, который так быстро соединил все точки.

— Я часто обнаруживал, что лучшие разведданные можно собрать на самых низких уровнях компании. От людей в техподдержке, от тех, кому приходится иметь дело с дерьмом, порожденным идиотскими идеями МВА и людей в управлении.

— Не все, как я. На дне полно дерьмовых людей.

— Я впервые слышу, как ты хвалишь себя, пусть и косвенно.

Я покраснела.

— Но ты права, — продолжал он. — Вот почему я убедился, что ты знаешь свое дело. Так и было. И я поставил миллиард долларов на твое мнение.

Я, разинув рот, слушала подобное откровение.

— Это безумие.

— Не с моей точки зрения.

— Почему мы вообще говорим об этом?

— А что, если бы ты управляла консалтинговой фирмой и брала интервью у низших сотрудников о том, что работает, а что нет? По сути, вы отбирали бы все проблемы и все предложения от людей на передовой? Хороших людей. Это будет половина твоей работы — отделять зерна от плевел. Но ты отлично разбираешься в крупномасштабных проблемах. Быстро синтезируешь информацию. И у тебя есть шесть месяцев опыта работы на высоком уровне Exec Comp. По сути, ты сделала всю тяжелую работу для исполнительного вице-президента. Что, если бы ты могла продать себя в качестве консультанта для небольших компаний, скажем, с более чем пятидесятью сотрудниками, но менее чем пятьсот? Ты приходишь, выясняешь проблемы… а затем представляешь их руководству с предложениями, взятыми у лучших сотрудников. Ты бы в основном занималась краудсорсингом (Привлечение к решению тех или иных проблем инновационной производственной деятельности широкого круга лиц для использования их творческих способностей, знаний и опыта по типу субподрядной работы на добровольных началах с применением информационных технологий.) проблем и решений, но из группы людей, которые знают систему от и до.

Я сидела в течение долгой секунды, просто прокручивая это в голове.

— …это круто, — пробормотала я.

— Я знаю. Я подумал об этом.

— Даже когда ты пытаешься быть полезным,