Шрифт:
Закладка:
Советское изобразительное искусство добилось своих творческих побед в борьбе с космополитизмом и формализмом. Наша задача состоит в том, чтобы до конца разоблачить формалистов и космополитов, с лакейской угодливостью переносящих в нашу действительность уродливые явления упадочного искусства буржуазного Запада.
Огромное значение в связи с этим приобретает борьба с критиками — космополитами и формалистами, которые наиболее развязно орудуют на страницах искусствоведческой печати, в творческих организациях и учебных заведениях, пытаются наносить серьезный вред советскому искусству, дезориентировать молодежь, мешают творческой деятельности художников-реалистов, видящих свое призвание в служении интересам народа, в пропаганде священных идеалов советского патриотизма.
Статья газеты «Правда» «Об одной антипатриотической группе театральных критиков» разоблачила носителей враждебного советским людям буржуазного космополитизма в театральной критике. Но люди, подобные гурвичам и юзовским, есть и среди критиков, пишущих по вопросам изобразительного искусства. А. Эфрос, А. Ромм, О. Бескин, Д. Аркин, Н. Пунин, И. Маца, Я. Пастернак, И. Врона, В. Костин и некоторые другие систематически злобно пытались дискредитировать достижения советских художников, отражающих в своем творчестве советские патриотические темы. Некоторые из них на разные лады перепевали пущенную в свое время безродным космополитом А. Эфросом клеветническую версию о «провинциальном» характере русской классической и современной живописи.
В невежественных писаниях этот пошлый буржуазный эстет оплевывал величайших гениев русской живописи — Сурикова, Репина. Извергая хулу на всех передовых деятелей русской живописи и культуры, Эфрос доходил до того, что отрицал самую возможность существования национальной русской художественной школы. «Нет самого понятия: русская культура… Я не знаю, есть ли даже мастера, которые могли бы притязать на подобное звание», — писал, например, этот горе-теоретик в одной из своих статей. Как приказчик, услужливо изгибающийся перед знатным гостем, Эфрос с благоговением говорит о всех проявлениях буржуазного модернизма, но, как только речь заходит о творчестве передовых советских художников-реалистов, с его уст срываются одни только порицания и упреки.
Даже крупнейших советских художников Эфрос пытается представить робкими подражателями западноевропейских модернистов. О школе замечательного мастера гравюры народного художника РСФСР И. Н. Павлова распоясавшийся критик говорил: «Надеюсь, никто, кроме библиографов, не назовет этих достойных всякого уважения деревообделочников художниками гравюры». Столь же по-хулигански третировал он и старейшего советского художника К. Ф. Юона. В отзыве о творчестве Юона с наибольшей откровенностью обнаруживается ненависть Эфроса к реализму в искусстве, составляющая истинную сущность всех его критических статей. По мнению Эфроса, Юон в своем искусстве «ограничен», «как всякий реалист».
Естественно поэтому, что даже после того, как партия нанесла сокрушительный удар по формализму, Эфрос пытается доказать, что советское изобразительное искусство якобы сохраняет преемственность с декадентскими течениями в живописи предреволюционных лет. В одном из своих докладов в Государственной Третьяковской галерее он пытался утверждать, например, что в советской живописи «составляет ее основной массив в данное время… и импрессионизм в разных его видах», и «очень изменившийся, перестроенный на новый лад „Бубновый валет“». Это гнусная клевета на советское искусство, окрепшее и возмужавшее в непримиримой борьбе с буржуазным модернизмом!
Другой критик из лагеря антипатриотических критиков — О. Бескин, также специализировавшийся на борьбе с художниками-реалистами, прибегает к двурушническому маневру: для того чтобы спасти милый его сердцу формализм, он объявляет борьбу с ним законченной под тем предлогом, что формализм-де «сражен», «пережжен» в горниле Великой Отечественной войны. Но, выпустив эту дымовую завесу, Бескин тут же принимается пропагандировать произведения художников, еще испытывающих в своем творчестве те или иные формалистические влияния, и обрушивается на художников, стоящих на позициях социалистического реализма.
Художники, стремящиеся создавать произведения, посвященные большим политическим темам, подвергались со стороны эфросов и бескиных систематическим гонениям. Уцепившись за какой-нибудь отдельный недостаток в картине художника-реалиста, они демагогически раздували этот недостаток, преднамеренно замалчивая идейное содержание произведения, его патриотический пафос. Такие популярные в нашем народе художники, как М. Греков, И. Бродский, П. Соколов-Скаля, В. Ефанов, Ф. Модоров, В. Яковлев и другие, систематически подвергались атакам со стороны критиков-формалистов. Например, Бескин своими злобными нападками и бессовестной травлей довел художника А. Яр-Кравченко до того, что он был вынужден убрать из выставочного зала Московского товарищества художников свое талантливое полотно «М. Горький читает товарищам Сталину, Молотову и Ворошилову свою сказку „Девушка и смерть“», за которое потом, в 1948 году, художнику была присуждена Сталинская премия. Гонениям со стороны злобствующих критиканов подвергалась также и молодежь, успешно овладевавшая методом социалистического реализма.
Обнаглевшие буржуазные эстеты доходили до того, что отвергали даже самую возможность работать для художников, которые руководствуются методом социалистического реализма. Не раз битый советской художественной общественностью, матерый идеалист и проповедник формализма Н. Пунин вещал, например, в 1946 году: «Сказать, что социалистический реализм есть что-то определенное, что-то такое, на чем может вырасти советское искусство в его цельности и единстве и тем более педагогическая система вузов, — конечно, нельзя».
На происходившей недавно в Москве сессии Академии художеств СССР последыши буржуазного космополитизма и эстетства — Эфрос, Пунин, Бескин и другие были разоблачены. Выступавшие на сессии единодушно подчеркнули, что необходимо решительно и раз и навсегда покончить с либеральным попустительством всем этим эстетствующим космополитам, лишенным здорового чувства любви к Родине и к народу, не имеющим за душой ничего, кроме злопыхательства и раздутого самомнения.
Суровой критике были подвергнуты также журнал «Искусство» и в особенности редакция газеты «Советское искусство».
В принятой участниками сессии резолюции содержится призыв к художникам и критикам решительно очистить атмосферу искусства от антипатриотических обывателей. Для того чтобы эта задача была успешно разрешена, оргкомитет Союза советских художников и другие творческие организации должны усилить работу по идейному воспитанию художников. Только овладев марксистско-ленинским учением, этим сильнейшим оружием в борьбе за социалистический реализм против ложных идеалистических буржуазных теорий формалистического и безыдейного «искусства для искусства», мы навсегда покончим с происками буржуазных космополитов, пытающихся сбить наше творчество с правильного пути.
Борьба с формализмом и натурализмом, питающимися идеологией буржуазного космополитизма, должна быть проведена не только в области критики. Тлетворное влияние реакционного формалистического искусства современного буржуазного Запада сказывается и на некоторой части наших художников. Дальнейший рост нашего изобразительного искусства немыслим без беспощадной борьбы с вредоносным безродным космополитизмом. Народ, партия ждут от советских художников высокоидейного патриотического искусства, ждут произведений, воплощающих в себе лучшие черты человека сталинской эпохи. Выросшее на почве передовой социалистической идейности, советское изобразительное искусство стоит неизмеримо выше всего, что создано за последние полвека в странах капитализма и что лакействующие эфросы пытаются выдавать за новое слово.
Добиваясь новых успехов в области развития советской живописи и скульптуры, наши
