Участие в процессии часто означает ходить босиком на большие расстояния под палящим солнцем, что крайне тяжело. И обычно человек не просто идет, но поднимается в гору, танцует, играет на музыкальном инструменте, поет, совершает простирания или всю дорогу несет какой-нибудь сакральный предмет – кувшин (один или несколько), коромысло кавади и пр. Во многих случаях обязательным условием участия в процессии является определенный вид физической нагрузки. Ситуация усложняется еще и тем, что человек постится. Он либо вообще ничего не ест, либо употребляет очень мало пищи. Обычно полагается соблюдать определенные ограничения перед участием в ритуале (например, голодать, воздерживаться от сексуальной активности) и во время оного (к примеру, хранить абсолютное молчание, не принимать воду).

Напряжение, связанное с голоданием и физической нагрузкой, способствует появлению необычных для человека состояний, делает личный религиозный опыт еще интенсивнее, а мистические переживания – более глубокими. В экстазе человек как бы сливается с мифологическим сюжетом, событием и персонажами, которым посвящен праздник. С одной стороны, переживание божественного является необходимой частью ритуала и как бы заранее предполагается. С другой стороны, каждый отдельный случай такого мистического опыта представляет собой подтверждение божественного присутствия и придает празднику характер чуда.

Хотелось бы обратить внимание на участие женщин в подобного рода мероприятиях. Они наравне с мужчинами совершают сложный путь к Богу, чтобы обрести божественную милость, которая должна проявиться в виде исполнения их желания. Нередко в праздничном ритуале принимают участие сразу несколько членов семьи – либо в качестве моральной поддержки (а порой и вполне осязаемой), либо в том случае, если в исполнении желания женщины заинтересована вся семья. И, как сообщает П. Янгер, женщины не скрывают тот факт, что их обеты и опыт экстатического транса дают им новый статус в доме мужа (Younger, 2002: 163).

Формирование женской части процессии

Однажды мне приходилось наблюдать процесс преображения человека во время праздничного ритуала. Это было в одном из храмов Муругана, расположенном в деревне Адур, что возле Чидамбарама (Srī Celva Muttukumāracuvāmi-saṉṉati). Мы приехали к храму примерно часов в десять и долго наблюдали за процессом формирования процессии. Сначала каждый человек подходил к святилищу Муругана, перед которым находился павлин – вахана божества. В этом месте стояло несколько человек – помощники (из числа храмового персонала и некоторые участники будущего шествия), которые над каждым подошедшим участником процессии совершали специальный подготовительный ритуал. Человек со сложенными перед грудью ладонями опускался на колени, над ним произносили мантру и сразу же обливали водой. Затем он поднимался и ему вручали полоску белой ткани, чтобы он тут же завязал себе рот. После этого он удалялся на несколько шагов от святилища Муругана, чтобы занять свое место в процессии. Эта процедура длилась всего несколько секунд, все происходило очень быстро, потому что нужно было успеть подготовить всех участников, которых было довольно много. Механизм подготовки был хорошо отлажен, каждый помощник действовал быстро и четко.

Здесь были мужчины и женщины всех возрастов – начиная от маленьких детишек лет четырех или даже меньше и заканчивая стариками. Больше всего было молодых людей в возрасте примерно от 20 до 40 лет. Женщины строились отдельно и формировали свою часть процессии, а мужчины – свою. Заняв свое место, каждый участник и участница водружали на плечи «коромысло» кавади, после чего молча стояли в ожидании того момента, когда прозвучит команда трогаться с места и можно будет выходить из храма на улицу. Мы с моей спутницей наблюдали за происходящим на «женской» половине храма, слева от святилища и от павлина. Здесь у стены стояли кавади, украшенные павлиньими перьями и заранее приготовленные. Здесь же разместились музыканты, которые проверяли и настраивали свои инструменты, а через какое-то время начали наигрывать мелодии. Двое играли на барабане тавил, а двое – на духовом инструменте в виде трубы. Несколько помощников помогали женщинам водружать кавади. То же самое происходило и в другой части храма, где строились мужчины.

Процессия формировалась долго, порядка двух часов, и все это время участники процессии молча стояли с завязанными ртами и с кавади на плечах. Некоторым было очень тяжело, кто-то начинал терять сознание. Если такое происходило, то человека поддерживали рядом стоящие или его родственники, которые затем шли в процессии рядышком. Уже во время шествия из домов, мимо которых проходила процессия, выходили женщины и брызгали водой на идущих, чтобы хоть чуть-чуть освежить их и придать им сил.

Сначала участников процессии организованно выстраивали друг за другом по два-три человека в ряд, в результате чего образовалась довольно стройная колонна. Однако в процессе шествия структура колонны нарушилась и люди просто шли потоком – кто-то отставал, кто-то уходил вперед, а кто-то отходил в сторону. Иногда процессия почти останавливалась, потому что некоторые люди впадали в экстаз и начинали танцевать с кавади на плечах. Тогда останавливались и музыканты, которые шли впереди процессии. Все это время они, не переставая, играли на своих музыкальных инструментах.

Одни люди танцевали, погрузившись в себя, а другие становились буйными. Особенно неистовствовал молодой мужчина, который впал в экстаз еще в храме, когда процессия еще только формировалась. Сначала другие мужчины пытались его успокоить, и какое-то время им удавалось его сдерживать, но потом это стало невозможным. Не успела процессия выйти из храма на улицу, как мужчина разбил свой кавади и начал кричать, что он Муруган. Таким невменяемым он оставался на всем протяжении шествия, и периодически его приходилось успокаивать. Почти до самого конца то и дело раздавался его крик «Я – Муруган!». Хотя до начала подготовительного ритуала у святилища Муругана этот человек вел себя вполне адекватно.

Юная участница процессии

Было очень заметно, что все участники процессии, прошедшие через подготовительный ритуал, находились в слегка измененном состоянии сознания. Одних «задело» больше, других – меньше, но, похоже, «задело» всех без исключения. В нормальном состоянии находились лишь жрецы и помощники, которые участвовали в процессе подготовки к шествию. Они контролировали весь процесс от начала и до самого конца и следили за безопасностью тех людей, которые не могли отвечать за свои действия совсем или же это давалось им с большим трудом и стоило немалых усилий. Возможно, те люди изначально отличались буйным нравом или имели некоторые