Темный Источник. Тут несколько сложнее. Почувствовать так и не смог, но что работает, понял. Особенно когда, изменив направление, сунулся в левую часть груди с преобразованной энергией. Ощущение… как будто туда кипятком плеснули, а по телу разошлась такая волна бодрости, что даже глаза слегка вылезли из орбит. Может и не слегка. Зато сразу определил — оба сердца работают хорошо и легкие тоже. А „сестренка-интерфейс“, до этого никак не комментируя мои действия, сразу выдала:

— „Принудительное включение форсированного режима работы темного Источника“.

— „Отключение форсирова…“

Одновременно закололо в правом боку, и тут же голос САТИ пропал на середине произносимой фразы. Пришлось восстанавливать ее „работоспособность“, затем с трудом успокаивать судорожное дыхание и суматошно бьющийся пульс. После чего я аккуратно опустился обратно в грязь, из которой подбросило вверх. В общем, на будущее результат можно запомнить, но желания повторить не возникло.

И на этом, как ни старался, все успехи закончились. Плохо, когда нет рядом того, кто может посоветовать, что делать, или все выполнит за тебя. От нахлынувшей изнутри злости я резко ударил руками по окружающей жиже, плеснув в стороны густой волной. Вот ведь, оказался один, и сразу стало понятно, что без помощи ничего собой не представляю!

— Ну и как эти проклятые Источники увидеть?!

Хотя, что толку от воплей, будто сейчас кто-то возьмет и ответит…

— „Для работы с внутренней структурой необходимо задействовать режим полного погружения. Активировать — Да/Нет“.

Э-э… ну что можно сказать. Дураками не рождаются, ими становятся. Особенно когда после кратковременного использования вновь отключают мозги. С учетом того, что это уже тянет на закономерность, скучать мне из-за наличия избыточного интеллекта явно не придется. Ну а пока наверно стоит сделать что-то умное?

— „Да!“

— „Три, два, один, режим активирован“.

Где-то в Пограничье (3)…

…

Почерневшие стволы мертвых деревьев, вздымающиеся ввысь и сплетающиеся голыми искривленными ветвями между собой. Полумрак, который не способно разогнать проглядывающее сверху набухшее буграми туч темно-серое небо. По давно умершему лесу обходя останки гигантов растительного мира, бредет небольшая похожая на человека фигура. Перемазанное грязью тело, рваные обрывки плаща, прихваченные у горла. Звуки слегка спотыкающихся шагов и хрипловатый негромкий голос:

— Так вот, Сати, вылетаю я из облаков, а там такое яркое солнце и невероятно чистое лазурное небо. Внизу же идеально ровная белая пелена. Красота просто невероятная! Ощущения необыкновенные, как будто весь мир сейчас под твоим крылом. Что говоришь? Определение „полет“ отсутствует в базе данных?

Судорожный вздох и…

— Сейчас подробно расскажу, а ты записывай и вспоминай.

…

Нет, я не пытался удержать слезы или что-то подобное. Просто старался быть терпеливым. Все-таки моя сестренка, как-никак. Но вот когда она придет в себя, чувствую, к этому времени накопится много из того, что уже сейчас хочется высказать. А пока, спокойствие, только спокойствие. Жаль, что „предыдущий я“ больше не существует. Так бы тоже узнал о себе много нового и, несомненно, интересного.

И я невольно опять вспомнил увиденное там, внутри…

Чуть ранее. Режим полного погружения

Смутно знакомая по самым первым воспоминаниям пустота. Правда, не совсем. И это „не совсем“ заставило сразу забыть о том, зачем сюда пришел. Потому что прямо передо мной неподвижно стояла на несуществующей поверхности она — моя сестренка! Тускло мерцающий силуэт, имеющий четко видимый облик девочки двенадцати лет в серебристо-сером платье чуть выше колен и такого же цвета изящных туфельках на каблучках. Красивое кукольное лицо, белые волосы волной опускающиеся на плечи и светло-голубые… ничего не выражающие глаза. Неестественно прямая поза, опущенные руки со слегка согнутыми ладонями. Во все стороны, теряясь в пустоте, от ее фигуры шли какие-то разноцветные шнуры или скорее провода.

— Сестренка!

— САТИ готова к работе с пользователем „братик“.

Тот же голос без эмоций, внезапно раздавшийся так, будто звучал со всех сторон. Дернувшись от неожиданности, я вдруг понял, что ощущаю движения и даже вижу себя. Только в отличие от сестренки тело было похоже на светящееся „нечто“, не имеющее даже признаков пола. Ну и ладно!

Приблизившись, я еще раз внимательно осмотрел замершую фигуру. Потом обошел кругом и попытался дотронуться. Увы, конечность, не задерживаясь, спокойно проникла сквозь силуэт. Печально, хотя и ожидаемо. Но… можно же изобразить! Решившись, я встал спереди, затем аккуратно свел руки в объятии, о котором долго мечтал и наконец-то сказал рвущиеся наружу слова:

— Ну, здравствуй, Сати! Я так рад, что ты снова со мной!

Потом сделал шаг назад и, еще раз осмотрев девочку, добавил:

— Какая ты, оказывается, красивая, сестренка!

Теперь, увидев „оригинал“, совершенно не стоило удивляться тому, как „клинило“ на мне Даниэля и Кайнэ. Ведь за исключением некоторых незначительных деталей и отсутствия шрамов, внешний облик точно совпадал с тем, что я увидел тогда первый раз в зеркале. Интересно, „предыдущий я“ угадал или смог как-то определить, когда изменял тело, откатывая возраст? Собственно вопрос риторический и ответ был уже неинтересен. А вот то, почему она стоит здесь в таком виде? Хм, а если…

— Сати, что с тобой случилось?

Неожиданно рука сестренки изменила свое положение и, шевельнув кистью, повернула ладонь вверх. И над ней замерцал небольшой прямоугольник с характерными перекрещивающимися полосками. Письмо.

— Сообщение пользователю „братик“. Отправитель неизвестен.

Что же, можно мысленно погладить себя по голове и дать конфетку. Кто этот таинственный незнакомец, думаю гадать, явно не стоит. Других-то нет. А раз предложения открыть не последовало, то, похоже, надо это сделать самому. Итак…

От протянутой руки, прямоугольник, мигнув, неожиданно распался на сверкающие брызги, которые… превратились в висящую передо мной надпись. Очень короткую.

— „Это была единственная возможность сохранить то, что осталось. Теперь все зависит от тебя. Про…“

И дальше ничего. Последнее слово даже не закончено. Прости или прощай? Конечно, можно было возмутиться, проорать что-нибудь „некультурными“ словами этому сдохнувшему гаду, посмевшему так поступить, вот только… в момент прикосновения я ощутил все, что осталось ненаписанным.

Должен ли он был чего-то? Вопрос очень спорный. Но оставшиеся несколько мгновений до того, как исчезнуть навсегда, без раздумий оказались потрачены, чтобы выполнить обещание и хоть как-то помочь в будущем. А отзвук последней мысли разлетающегося на осколки сознания нес в себе только сожаление и надежду, очень искренние и без всякого возвышенного пафоса погибающего благородного героя. Хотя… почему-то все равно это выглядело именно так!