— Дети сказали, что вы ходили в библиотеку. Нашла что-нибудь?

— Да, — с гордостью ответила я.

Все рисунки Вайолет были прикреплены к белой доске рядом с прекрасной «Марианной» и автопортретом девушки. Я указала на набросок Даниила в логове льва.

— Это Эдвин Форрест. Сосед Вайолет, которого убили в день исчезновения художницы.

Бен был оглушен новостью.

— Чтоб мне провалиться! Да этот дом определенно хранит тайны!

Я усмехнулась:

— Вот именно! И я хочу выяснить, что же случилось, черт возьми. Нужно узнать больше об этом Эдвине и убийстве. Я собираюсь в полицейский архив, чтобы покопаться в старых записях. Прия обещала помочь.

Бен был в шоке.

— Хорошо… Наверное…

— И еще отправлю Джорджу электронное письмо. Я помогла ему с налогами, теперь его очередь.

Джордж — искусствовед и мой друг.

Бен улыбнулся:

— А как же Тесса?

Я пожала плечами:

— Она все еще в моих планах. Но сначала Вайолет.

— Тогда действуй. Думаю, ты сама знаешь, о чем будет твоя следующая книга.

Глава 22

1855

Вайолет

Эдвин не делал новых попыток прикоснуться ко мне с момента нашего поцелуя во время грозы, но продолжал позировать для эскизов. Видеть его каждый день — подобно изысканной пытке. Мне же хотелось лучше узнать мужчину, познакомиться с каждой частичкой его тела: с золотом пушистых волос на крепких предплечьях, с широкими плечами и узкой талией, густой волнистой гривой, делавшей его идеальной моделью для Даниила.

Мы работали на пустынном пляже. Осень была не за горами. Редкие люди прогуливались по побережью. На следующий день после поцелуя, ожидая прихода Эдвина, я установила мольберт в тени нависающей скалы и приступила к работе. От смущения или возбуждения, а может от всего вместе, сводило живот. Я пыталась сосредоточиться на волнах и запечатлеть на бумаге их движения. Шум камней, покатившихся по дорожке, заставил меня вздрогнуть. Я повернулась и увидела Эдвина в красивом темном костюме. Он кивнул, приподнял шляпу и официально поприветствовал:

— Мисс Харгривз.

Словно вчера не прижимал свои губы к моим.

— Вайолет. Называйте меня Вайолет.

Его улыбка заставила сердце биться сильнее, ноги задрожали. Я не знала, может это и есть любовь?

— Приступим? — проговорил он быстро. — Позже меня ждут дела.

Я во все глаза рассматривала его. Опомнившись, вспыхнула, схватила карандаш.

— Не могли бы вы сесть на тот камень?

Он повиновался.

— Пожалуйста, не двигайтесь и постарайтесь расслабиться.

Я всегда работаю быстро. Но сегодня, как никогда четко понимала, что нужно делать, дышала в унисон со своей моделью, чувствуя на себе его взгляд.

Прошел час. Эдвин встал.

— Нужно идти. — Он отряхнул брюки от песка. — Фрэнсис будет спрашивать, где я был.

Намек на то, что он не хотел, чтобы жена знала, чем он занимался, взволновал, равно как и напугал меня.

Я посмотрела на Эдвина поверх мольберта.

— Вы сможете прийти завтра? — И поразилась своей смелости. — Я бы хотела нарисовать побольше эскизов.

Он приподнял шляпу:

— Попробую. Хорошего дня.

Я смотрела ему вслед, не зная, как сумею дожить до завтрашней встречи.

Потянулись дни, похожие друг на друга. Но возникли определенные трудности с изображением львов. Одержимая идеей найти подходящего Даниила, я совсем забыла о них. Каждый день, после завтрака, я шла на пляж со своим снаряжением и наблюдала за собаками, носившимися по берегу и лающими на прибой.

У Эдвина, конечно, была работа, и я знала, что утром не увижу его. Но когда солнце опустилось за горизонт, удлинив тени, я с надеждой поглядела на тропинку. Наконец, увидев его, мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. И в этот день Эдвин не прикоснулся ко мне. Когда он пожелал доброго вечера, я растерялась. Наш поцелуй в пещере был сном? Я нафантазировала себе прикосновения наших губ?

На третий день он не пришел, и я подумала, что от тоски и разочарования перестану дышать. Где он? Мое тело томилось в ожидании. Я была на нервах. Все мысли только о нем. Все, что волновало — он.

На следующий день Эдвин появился как раз в тот момент, когда я потеряла всякую надежду. Наблюдая, как он осторожно спускался по крутой тропинке, я готова была танцевать маленькую джигу.

— Вайолет. — Эдвин взял мою руку и поднес к своим губам, щекоча кожу щетиной на подбородке. Он стоял так близко, покоряя и поражая своей мужественностью. Я задержала дыхание, боясь упасть в обморок. Одетый сегодня в свободную рубашку, он выглядел особенно красиво и непринужденно. Рисуя его, сидящим на камне с улыбкой на розовых губах, мой карандаш летал по холсту.

Позже, когда я собирала вещи, Эдвин приблизился ко мне.

— Можно посмотреть? — Он глядел на эскиз, прикрепленный к мольберту.

Морской бриз развевал волосы и хлестал ими меня по лицу. Эдвин протянул руку и мягким движением заправил непослушный локон за ухо. Я замерла, все тело напряглось в ожидании поцелуя. Эдвин погладил мою щеку, я потянулась к нему… А он лишь улыбнулся.

— Доброй ночи, Вайолет.

Глава 23

Наверное, я влюбилась. Это единственное объяснение моим чувствам. Часами лежа на кровати, я представляла нашу совместную жизнь. Мне было интересно, чем хворала его жена, и может ли она умереть. Как бы ужасно ни звучало, я надеялась, что недуг убьет ее. На миг, лишь на краткий миг меня кольнуло чувство вины, когда я представила деревенские похороны: дождь, горстка скорбящих. Не думаю, что у Фрэнсис много друзей. Печальный и сдержанный муж, естественно переживающий утрату. Я уже видела, как утешаю горюющего вдовца. А потом пройдет положенное время, мы придем к отцу и расскажем о своих чувствах. Затем поженимся, и у нас родятся дети. Два мальчика, похожие на Эдвина, и девочка.

Я не очень много знала об интимных отношения между мужчиной и женщиной, но нельзя сказать, что была наивной. Выросшая в деревне в окружении животных, я наблюдала за ними, но не представляла, как такое возможно между мужем и женой. Я даже думала поинтересоваться у Мейбл, но стыд останавливал меня. Я доверюсь Эдвину. Мой муж поведет за собой, покажет и научит. В конце концов, он уже был женат и знает, что делать.

Ночью, в темноте, я вспоминала наш поцелуй, его губы, его дыхание на моей коже, томление моего тела, тяжесть внизу живота, пульсацию между ног, покалывание в груди. Воспоминания воссоздавали ощущения того волшебного момента. Но я желала большего и хотела снова почувствовать их наяву, зная, что даже мысли мои греховны.

Разумом я