и здесь показал, что и в 2011 году Америка все еще не собиралась поворачивать в трансцендентное общество, хотя логос уже откровенно сворачивался в миф.

12 ЯНВАРЯ

«Голодный кролик атакует» — это кино про нравственный выбор, фильм снят как старое голливудское кино, без лишнего, но в рамках современного натурализма, что выглядит очень странно; это работало в конце 80-х, когда фильм «Нет выхода» был римейком фильма «Большие часы». Это неумолимый прогресс: к главному герою подсаживается странный тип подозрительного вида и говорит, что они могут разобраться с тем, чего не сможет правосудие, а взамен они потребуют — «как-нибудь потом» — ответную услугу, что-то несущественное, как разбить камеру наблюдения. И после этого уже следует интересная сцена: сигналом будет купить в автомате по продаже снэков прямо там же два батончика указанной марки, и Кейдж подозревает в сидящих рядом, как это сработает, а в полицейском-негре видит нечто вроде нравственного укора себе, пока автомат заглатывает две долларовые купюры и выплевывает ему батончики. Потом сразу же показывают расправу над тем насильником, которую учиняет не какой-то там агент, а явный любитель, и тут же понимаем, что они просят предыдущих клиентов разбираться с жертвами новых на самом деле.

СЕРИАЛ TINKER, TAILOR

В оригинальном сериале мотивация крота была раскрыта им самим более детально: Хэйдон переметнулся на Восток из антипатии к Америке, видя, что происходит с его страной, хотя и держался в естественной любви и патриотизме, как он признается, «до середины 50-х». После этого нельзя было не признать, что Англия тогда превратилась в сайдкика Америки на мировой арене. Каким образом поменялась картина за тридцать лет — Хэйдон в той картине понимался как очевидный предатель и rascal, чья cause не была обоснованной ни в коем случае; конечно — через три года, когда показывали продолжение, «Люди Смайли», Британия, казалось, снова вернула себе утраченные позиции. Возможно, критика, которую возложил на него тот первый Смайли, может показаться недостаточно суровой по сравнению с той, которую выдал Гэри Олдман — в отсутствие объяснения такого же детального, как в телеверсии.

Почему Гиннесс от начала до конца играет как ходячий анахронизм посреди всех этих актеров, которые сами играют и сами являются более взрослыми людьми, чем он, хотя вообще-то они — более молодые люди? Потому что они живут на другом уровне бытия, где актеры и люди стали заполнять бытие недраматическими деталями, и для этого уровня реалистичности они были нормальны, тогда как техника Гиннесса, в которую не проникало недраматическое, не знала, что ей делать, в кадрах с непривычной длительностью. Если в этой аберрации так было какое-то объяснение, то оно в том, кто такой Смайли, и это выясняется только в конце — в разговоре с его женой, где он требует от нее вопроса, любила ли она Хэйдона, а она говорит: «Life is such a puzzle to you». Вот это и был Смайли — последний невинный человек в мире нарастающей вины.

Расширенный финальный монолог Иэна Ричардсона — тот момент, в котором старый сериал превосходит новую экранизацию. Интересно, куда бы повернулся современный Билл Хэйдон, глядя на то, как Запад погряз в алчности еще сильнее, а Восток смешался с терроризмом. Вопрос: как быть англичанином и НЕ принадлежать ни к одной из группировок, нацеленных на уничтожение западной цивилизации. ГДЕ быть англичанином и не принадлежать ни к одной из группировок, нацеленных на уничтожение западной цивилизации? Найти родину и не оказаться предателем христианских ценностей под каким-то углом не помешает и русскому. Если же Россия проявит себя как новая Англия, к нам приедет не только Билл Хэйдон, но и весь Цирк. Может статься, что быть англичанином будет означать для англичанина быть предателем родины. А для русского — настоящим патриотом. Вот такой разворот.

ЧЕРНОЕ ЗОЛОТО — 19 ЯНВАРЯ

Еще один никому не нужный фильм из ХХ века. Анно снял сказку про арабскую нефть, которая много выигрывает оттого, что ее авторы очень хорошо понимают сказочный контекст и ведут его уверенно на протяжении всего повествования, помещая в качестве завязки сцену, отстоящую от основного действия на много лет («Было у султана два сына…»).

Концовка очень актуальная: американцы получили нефть, арабы получили электричество, женщина получила ребенка — проиграл только второй султан, который хотел избавиться от материального; из нашего времени (мистер Марк Стронг в этой роли) выглядит последний великий человек перед тем, как мир завоевали победители.

Автор показываеет принцессу, которая хочет Запада и секса, и явно не горит желанием оставаться одной из девственниц, что встречают араба на входе в райские кущи, ее монолог про «перемены» перед первой брачной ночью обладает двусмысленностью.

Хорошая Фрида Пинто привносит в эту роль спасительную долю невинности, не осознающей этот подтекст, а также, if not really acting very much, демонстрирует белым актрисам admirable отсутствие чрезмерных лицевых движений при произнесении реплик (eat your heart out, Ms. McAdams!) — что во времена, показанные в фильме, по иронии, считалось на Западе весьма отталкивающим качеством темнокожих женщин.

Никто не заметил, как восстановление белой женственности началось в конце 2000-х с появлением Фриды Пинто — а от кого угодно, кроме самой белой женщины, этого можно было ожидать; актрисы, которая принесла в исполнение современной молодой девушки пропавшую в 2000-е quality невинности, притом, что мы все уже видели ее фотографии в Интернете, вот это «ой, чулочки, как неприлично», и то, что она любит делать ночью, нам тоже уже понятно — что делать по этому поводу, кроме как демонстрировать усиление христианства, сказать трудно, и вот это уже неплохой выход.

Можно было бы подумать, что все это вызовет глубокий пессимизм у режиссера, но нет: раздача серег происходит под музыку Джеймса Хорнера (is he still working?). Возможно, это старческое, но больше похоже на французское: снять якобы антиамериканский фильм, сделав главным действующим лицом, из всех возможных, освободителя рабов и женщин. Кстати, только его играет настоящий араб, тогда как остальных неверных — испанец, индианка и англичанин итальянского происхождения.

Жан-Жак Анно, продолжая традицию снимать про чужую культуру фильмы, которые не могут снять в самой этой культуре, опять нарывается на критику — как и десять лет назад, с остросюжетным боевиком про Сталинградскую битву. Если «Черное золото», частично снятое на деньги Катара, и кажется слишком коммерческим, его можно помыслить как арабский фильм — или русский. Как говорится, араба нельзя купить, но можно взять на Каннский кинофестиваль.

Анно снимает про чужую культуру фильмы, которые не могли бы