Внуки генерала Алексеева вызвали во мне глубокую симпатию своей неподдельной искренностью и верой в непричастность своего деда к масонству. У них была какая-то особенная внутренняя выдержка и стойкость, рожденные годами тяжелой жизни, которые позволяли им сохранять вежливость и доброжелательность при обсуждении самых острых вопросов. Мне было очень жалко, что я не мог ничем им помочь, снять душевную боль, которая тревожила их всю жизнь. Даже если бы их дед и не был масоном, членом Военной ложи, это не изменило бы в общем его преступную роль в отстранении царя о власти…

Интересной страницей моей поездки стало посещение русских старообрядческих поселений в Патагонии. Организовали поездку Беликовы. От Буэнос-Айреса до Патагонии около тысячи километров по узкой Трансамериканской дороге. Вокруг бесконечные пастбища, разделенные легкими оградами, стада пасутся круглый год на подножном корму. Ближе к Патагонии до сих пор существует обычай, если едешь по этой территории и проголодался, можешь поймать в стаде овцу, зарезать и зажарить ее на костре, никого не спрашивая. Наевшись досыта, ты, по обычаю, должен все, оставшееся от зарезанной овцы – кожу, остатки свежего мяса – положить на изгородь пастбища. Если же ты это забрал с собой, то ты – вор.

Три дня мы провели в районе Рио-Негро. Здесь живут 20 семей русских старообрядцев-беспоповцев. В одной семье мы ночевали, в другие – ходили в гости. В каждой старообрядческой семье 8—12 человек детей. Мы остановились в доме Антона и Ульяны, у них 9 детей (5 из них девочки). Живут в тесном доме скученно, хотя у Антона в банке 200 тыс. долларов. Телевизор не признают. В школу пускают только мальчиков, девочки все время дома. Все удобства у них во дворе.

Режим в семье таков: рано утром в 4.30 все, кроме самых маленьких, идут молиться в молельню, возвращаются, завтракают – и за работу. У каждого свое дело. Обедают все вместе. После обеда короткий сон и снова – работа. После ужина обсуждают дела и рано ложатся спать. В саду у них растут грецкие орехи, персики, яблоки. В огороде огурцы, помидоры, арбузы, капуста, дыни.

Кормили нас, гостей, за отдельным, как у них называется, «поганым» столом, из «поганой» посуды, вытирая стол «поганой» тряпкой. Слово «поганый» на их языке относится ко всем предметам, которым пользуются люди, не принадлежащие к их вере. Ничего оскорбительного они в это слово не вкладывают, но есть им с «иноверцем» из одной посуды запрещено. С этим обычаем старообрядцев я уже сталкивался на Печоре.

Самая большая проблема у старообрядцев в Аргентине – воспитание детей, молодежь притягивает телевизор, напичканный американскими программами. Я сам видел, что некоторые дети старообрядцев тайком от родителей пробирались в один из домов, в котором был телевизор, и с большим интересом смотрели его.

Дети старообрядцев из Рио-Негро разбредаются по свету. Многие живут в Уругвае, Боливии, Парагвае, Чили, Бразилии (особенно много). Наиболее удачливые пробираются в США. Некоторые живут на помощь богатых единоверцев в США.

В целом чувствуется, что старообрядчество разлагается, молодежь постепенно теряет связь с родителями, порывает со своей верой. Как мне сказал один из жителей Рио-Негро: «Скорее всего в течение двух поколений старообрядчество исчезнет». Многие старообрядцы считают источником своих бед США, которые «оказывают вредное влияние на молодых». Разговаривал о христианской вере с наставником (нечто вроде священника у старообрядцев-беспоповцев) Киприаном Самуиловичем, могучим мужчиной около 50 лет с окладистой бородой, отцом 9 детей. Он самый главный авторитет среди местных старообрядцев, считает, что «надо возвращаться в Россию, где еще можно сохранить веру».

Глава 57

В Аргентине по местам жизни Башилова. – Встречи с его друзьями и знакомыми. – Первый фундаментальный свод по истории русского масонства

Работая в Аргентине, мне удалось собрать ценные материалы о жизни и творчестве одного из самых интересных и загадочных историков русского масонства Бориса Башилова, личность которого меня давно и очень сильно интересовала.

В Буэнос-Айрес я попал в Пасхальную неделю. Поэтому на всех моих встречах с людьми, знавшими Башилова, наложился какой-то восторженный отпечаток духовной приподнятости. Со смерти Башилова прошло более четверти века, но те, кто знал его, вспоминали о нем, как будто только вчера расстались.

Первое, о чем мне рассказали тогда, это то, что фамилия Башилов является псевдонимом. Долгие годы многие думали, что настоящее его имя Михаил Алексеевич Поморцев. Скрываясь от преследования с одной стороны советских спецслужб, а с другой – иудейско-масонских организаций, Башилов после войны сменил свое имя, путем подчистки документов, на фамилию Тамарцев. Под этой фамилией он был известен официальным властям. До гробовой доски Башилов не раскрыл никому свое настоящее имя. Даже своим близким друзьям Андрушкевичу и Макотченко он не выдал своей тайны. Ибо они, сообщая мне сведения о Башилове, повторили известный миф о том, как он подчистил свою старую фамилию. Оно стало известно только через 30 лет после его смерти. В 2001 году я познакомился с дочерью Башилова, которая живет в Курске. Она сообщила мне, что настоящее имя отца Борис Платонович Юркевич.

Так же, как свое настоящее имя, Башилов скрывал свои настоящие мысли и занятия историей масонства. Он в буквальном смысле слова вел подпольную жизнь. До тех пор, пока он почти полностью не написал свою «Историю русского масонства», никто, кроме нескольких близких друзей и соратников, ничего не знал о его занятиях историей масонства.

Обладая располагающей к себе внешностью, с открытым выражением лица, Башилов был внутренне замкнут, недоверчив, тщательно скрывал свои сокровенные мысли, мало рассказывал о своем прошлом.

Даже те скудные сведения о первых десятилетиях его жизни с момента рождения в 1908 до бегства в Аргентину после Великой Отечественной войны, позволяли судить о глубокой трагедии, которую ему пришлось пережить.

Борис Башилов родился в г. Златоуст Челябинской обл. Отец его был директор учительской семинарии, статский генерал, умерший от голода во время революции. Фамилия Башилов, которую он взял себе как творческий псевдоним, носил один из его предков с материнской стороны. У дочери писателя до сих пор хранится старинный картон с графическим изображением кабинета Александра Александровича Башилова – флигель-адъютанта