Шрифт:
Закладка:
Одним из ключевых понятий имперской экономики рассматриваемого периода являлись так называемые «перечисленные товары», т. е. наиболее ценные статьи колониального экспорта, подлежавшие вывозу только или по преимуществу в метрополию. С ростом нужд английской мануфактуры и таможенных поступлений парламент расширял список таких товаров. В него постепенно включили сахар, табак, хлопок-сырец, индиго, красильное дерево, патоку, судостроительные материалы, медь, меха, кофе, гвоздичный перец, шелк-сырец, шкуры, железо. Колонисты протестовали против принудительного сужения рынков сбыта своей продукции, но Лондон отвечал, что их требования противоречат интересам метрополии. Американцам оставалось вести контрабанду.
Своеобразным экономическим придатком Британской империи этого времени можно назвать азиатские фактории основанной в 1600 г. английской Ост-Индской компании, которая по королевской хартии обладала монополией на торговлю Англии с Востоком. Центром деятельности Компании была Индия, откуда англичане вывозили хлопчатобумажные и шелковые ткани, перец, индиго, селитру и шелк-сырец. Экономисты Компании (Томас Ман, 1571–1641) сделали важный шаг в развитии меркантилизма, доказав, что для экономики страны пагубен не всякий экспорт серебра, а лишь такой, который не ведет к возмещению объема драгоценных металлов (переход от теории денежного баланса к теории торгового баланса). Компания впервые в истории Англии втянула ее в многостороннюю торговлю: приобретала в Нидерландах испанские риалы, закупала на них в Азии товары и выгодно сбывала их в Европе. Баланс торговли Англии с Азией действительно был отрицательным (до промышленной революции англичане мало что могли предложить самодостаточным азиатам), зато его более чем окупал положительный баланс торговли с Европой.
Ост-Индская компания вносила немалый вклад в экономику империи благодаря не только накоплению капитала, но и реализации азиатской продукции в американских колониях и на побережье Африки (индийские ткани составляли до трети товаров, которые английские работорговцы привозили для бартерного обмена). Правда, уже к концу XVII в. ввозимые Компанией индийские ткани составили серьезную конкуренцию отечественной мануфактуре, и в 1700 г. парламент запретил англичанам носить импортный крашеный коленкор и шелк, а в 1720 г. — и белый коленкор.
Начало «второй Столетней войны»
Первым этапом «второй Столетней войны» были Девятилетняя война (1689–1697 гг., в рамках войны Аугсбургской лиги) и война за Испанское наследство (1702–1713).
Франция приступила к строительству своей империи примерно в одно время с Англией: ко второй половине XVI в. относится проникновение французов в Америку, а к началу XVII в. систематическая колонизация Новой Франции (Канады) и основание владений на Антильских островах. Однако вследствие социально-экономической отсталости метрополии и скованности частной инициативы французская колонизация шла намного медленнее английской.
В последней трети XVII в. благодаря реформам Ж.-Б. Кольбера (1619–1683), генерального контролера (с 1665 г.) и морского министра (с 1669 г.), Франция совершила экономический и военно-политический рывок. Правительство ввело протекционистские тарифы, защищая свою мануфактуру от голландской конкуренции, и построило мощный военно-морской флот.
В результате в Девятилетнюю войну Франция бросила вызов Англии в ее собственной стихии, на море, и даже поначалу добилась крупного успеха — победы при мысе Бичи-хед у южного побережья Англии (1690). Людовик XIV готовил десант для вторжения в Англию, но его замысел потерпел неудачу, так же как аналогичные проекты до и после него (испанская Армада 1588 г., Булонский план Наполеона и операция Гитлера «Морской лев»). Французы не сумели развить успех, так как в 1692 г. англичане наголову разгромили их флот при Ла Уг (полуостров Котантен). После этого поражения Франция отказалась от широкомасштабного использования флота и впредь основное внимание в морских войнах с Великобританией уделяла крейсерским операциям (так же поступит Германия в XX в.).
Эпоха войн, начавшаяся в 1689 г., резко отличалась от предыдущих интенсивностью и «тотальностью» в современном смысле: экономики главных государств-соперников в значительной степени работали на нужды армии. При заключении Рисвикского мира 1697 г. впервые в европейской истории позицию держав в большей степени определял их материальный потенциал, чем захваченные в ходе войны города и территории.
Продолжением Девятилетней войны стала война за Испанское наследство: Людовик XIV хотел поставить под контроль Испанскую империю. Однако сил для борьбы с объединенной Европой ему не хватило. По Утрехтскому миру 1713 г. Великобритания сохранила за собой захваченные испанские Гибралтар и Минорку и французскую колонию Акадия (стала Новой Шотландией); французы признали исключительные права британцев на Ньюфаундленд с его богатейшим ареалом промысла трески и территории вокруг Гудзонова залива, которые осваивала английская компания по торговле пушниной. Поражение имперских амбиций Франции подчеркнул факт передачи британским купцам права асьенто — монопольного снабжения африканскими рабами испанских колоний в Америке. Великобритания стала сильнейшей морской державой, а Франция утратила роль политического гегемона Европы, каким была с Вестфальского мира 1648 г.
Как Франция на рубеже XVII–XVIII вв. стояла перед выбором: развивать флот или быть по преимуществу континентальной державой, — так и Англии пришлось выбирать: развивать армию или быть прежде всего морской державой? Здесь спорили две школы военно-стратегической мысли, причем за стратегическим спором стоял экономический. Представители первой утверждали, что сухопутные войны ведут к высоким налогам, а это косвенно вредит торговле. Представители второй опасались, что отказ от участия в европейских войнах позволит Франции втянуть в свою орбиту другие государства и исключить Англию из торговли с континентом, введя общеевропейскую тарифную систему.
Англия также попробовала свои силы и в сухопутной войне: впервые после первой Столетней войны на континенте сражался ее крупный экспедиционный корпус. Представители обеих противоборствующих школ были правы по-своему: угрозу, о которой предупреждала континентальная школа, попытается осуществить Наполеон (континентальная блокада). Однако ресурсы Великобритании были небезграничны, ей приходилось определять свои приоритеты, и она остановила выбор на флоте. Отныне и до войны на Пиренейском полуострове с Наполеоном преобладающей линией британской внешней политики будет так называемая стратегия «голубой воды»: активное освоение заморских территорий при стремлении свести к минимуму вмешательство в континентальной Европе (правда, здесь с 1714 г. мертвым грузом на британцах висел Ганновер, династия которого правила в Великобритании в 1714–1901 гг.).
После войны за Испанское наследство на тридцать лет наступило затишье: антагонисты восстанавливали силы для новых схваток, которые объективно были неизбежны. К 40-м годам XVIII в. Франция стала наиболее опасным торговым конкурентом Великобритании. Один французский Сан-Доминго производил сахара больше, чем все острова Британской Вест-Индии. Все ближе подходили друг к другу цепи британских и французских фортов в Северной Америке. Острой была и конкуренция Ост-Индской компании с французской Компанией Индий в Азии.
Второй этап англо-французских войн включил войну за Австрийское наследство (1740–1748) и Семилетнюю войну (1756–1763), которую в историографии часто называют подлинной первой мировой: впервые
