Так будет удобнее.

Разобраться с семеркой беззащитных людей было довольно просто, тем более что они лишь стреляли в меня и пытались колоть ножами. Накрыть Тишиной их подготовленные ритуальные круги, собрать в изобилии разбросанные чертежи проектов, в общем — спасти город от отравления огромным облаком газообразной миазмы. Вообще всё в этой жизни становится просто, если тебя не могут ранить или убить.

Сложность образовалась, когда я приступил к исполнению просьбы Эйлакса по изъятию и передаче ему душ собравшихся здесь магов. Эта самая затруднительная ситуация материализовалась на ровном месте, выпрямилась во весь свой двухметровый рост, и яростно зарычала, бросаясь на меня с когтями наголо. Я принял бой, размахивая своим родовым клинком как лопастью вентилятора и тряся неодетыми частями тела. Даже победить умудрился несмотря на то, что «сложности» режим Посланника оказался частично по зубам. И по когтям.

Чистое везение, острый меч, холодный рассудок и Тишина. Ах да, и… неуязвимость. Какой же герой обходится без нее?

— Интересно, а что скажет на это господин Инганнаморте? — задал я риторический вопрос, приматывая к спине «Свашбаклера» труп самого настоящего ракшаса.

Где там у меня был «порошок Авиценны»?

Глава 21

— Поражение дыхательных путей и легких неизвестным газом с примесью миазмы в средней степени агрессии. Ушибы, сотрясение мозга средней степени, повреждена печень и селезенка. Перелом трех ребер и малоберцовой кости левой ноги… — фрау Хильда Гритте смотрела на меня с каким-то особенным, интимным отвращением. Просмаковав сказанное, она причмокнула губами, добавив, — …вот это всё — ерунда. А вот столь обширные повреждения духовно-энергетического характера я не встречала, даже когда проводила полевую практику в Австралии! Это немыслимо!

— Фрау Гритте, он будет жить? — тут же поинтересовался стоящий рядом с почтенным медикусом Инганнаморте. Искренняя тревога в его шипящем искусственном голосе легла елеем на мою израненную душу, — Излечение возможно?

— Возможно! Я готова хоть прямо сейчас прописать этому… этому… dummkopf… этому… trottel три дозы наилучшей euthanasie! Это его безусловно вылечит!! Как так можно с собой обращаться, мессере?!

— Я не знаю никого, кто смог бы выжить на его месте! — горячо попытался оправдать меня магистр, но взбешенная немка была слегка в неадеквате. Громко заявив на смеси английского и немецкого, что она не состоит в сексуальных отношениях с этими проблемами, медикус выскочила из комнаты, продолжая оглашать окрестности руганью.

С завистью посмотрев ей вслед, инквизитор достал из кармана шинели здоровенный медный ингалятор, трубку которого сразу же сунул себе в рот. Раздалось мощное шипение, изо рта, ноздрей и даже, казалось, ушей итальянца пошёл сине-зеленый дымок. Я попытался изобразить извинительную улыбку, но не преуспел — приходилось постоянно поддерживать слабый отток Тишины от себя, чтобы быть в состоянии разумно мыслить и общаться. С тех пор, как я выпал из «Свашбаклера» вне Театра Гениев, с здравомыслием и здоровьем у меня были большие проблемы. Частично они решались с помощью легкого ручейка Тишины, сильно раздражая при этом любых носителей имплантов или оборудования, работающего на эфире. Японцев в обозримое мной пространство не допускали.

— Друг мой, вы уже пришли в себя? — заботливо просипел магистр, не забывая при этом мучительно кривиться, — Насколько хорошо вы себя чувствуете сейчас?

— Физически… — прохрипел я, — …физически я буду здоров через сутки. Спасибо фрау Гритте. Со всем остальным есть… сложности, мессир. Для их решения потребуется время.

А также кровь, души, страдания разумных и слезы невинных!

Шутка. Почти.

— Магистр, полосы, что вы видите, это всего лишь нарушенный в следствии повреждения аурного тела пигмент кожи. Не очень красиво, но они исчезнут, как только я обрету спокойствие духа, — утешил я шарахнувшегося от меня итальянца.

Пояснять, что сотни белых псевдошрамов от когтей чертовой четырехрукой кошки появятся заново, как только я вновь выйду из себя, я не стал. Ракшас, этот живой миксер, успел располосовать меня везде и всюду, не навредив физическому телу, но пустив всю мою ауру на ленточки. Частично это отобразилось вот таким вот курьезным изменением пигмента, который я не находил удобным совершенно. Но, учитывая обстоятельства, можно сказать, что в этом плане я отделался невероятно легко.

Если бы перечисленные медикусом повреждения и вот эти отметины были единственной проблемой, то я бы сейчас плюнул на всё и вся, залился бы эликсирами, да выполнил бы какой-нибудь бодрый танец победы. Однако… нет!

— Вы опять… ярко-полосатый, — заметил магистр.

— До спокойствия духа мне далеко, — самокритично признался я, закуривая «Эксельсиор».

— Несмотря на то, что прошло всего восемь с половиной часов как вы вышли на этот свет, у меня есть множество новостей, Алистер, — вновь пыхнул синим дымом Фаусто, — У вас есть предпочтения, с каких мне следует начать?

— Будьте добры, с хороших, мессир, — не стал тянуть кота за хвост я, — Плохие… обычно требуют большей сосредоточенности и критического восприятия, поэтому всегда хороши в конце.

На самом деле мне хотелось вскочить и… отгрызть инквизитору ухо. Не так, чтобы сильно, но это бы меня определенно порадовало и успокоило. Затем хорошо бы было перейти на соседний межконтинентальник, куда согнали экипаж с этого корабля, да и перестрелять там всех. Меня жутко раздражали дурацкие белые шапки матросов. Не то что бескозырки с ленточками.

Я глубоко вздохнул, стараясь уравновесить себя. Итальянец мудро ждал. Чертовы полоски от шрамов, теперь любой посторонний человек будет знать, в каком состоянии духа я нахожусь! Так, всё, успокоиться, успокоиться…

— Итак, лорд Эмберхарт, первая хорошая новость в том, что «Сбор Свидетелей» установил и подтвердил пожизненное право вашей семье именоваться Древними, которое станет наследственным после представления владеющих силой потомков! — торжественно проговорил магистр, — Согласно заключенным ранее соглашениям, император предоставил вам в наследное владение горную долину Камикочи в префектуре Нагано. В долине расположены три хабитата, один из которых ранее уже принадлежал вам, несколько рудников, с десяток горячих источников, а также город-крепость Хагонэ, который можно назвать условной столицей этого места. Поздравляю вас, лорд!

Такая новость сразу помогла отвлечься от текущих проблем. Быть владетельным аристократом — это тот самый верх, на который такой как я мог бы рассчитывать… в мечтах. В далеких, голубых и насквозь нереалистичных. Мой предел, как четвертого сына графа, да еще и живущего на чужбине, упирался в звание консорта хорошего рода, как в абсолютный максимум. За что я и боролся. А теперь вот как всё повернулось… не просто личные земли, а целая долина, с городом, причем определенно имеющим производство, с хабитатами.

— Вторая новость не так важна, зато касается