то время, что мы с женой гостили в Да Ли, — с преувеличенной задумчивостью нахмурился Инь Шэчи. — Не иначе, Главу Вольных Странников нынче выбирают за острый ум. Или же, за благородное происхождение. Или и вовсе за осторожность и благоразумие? Как бы то ни было, примите мой поклон, господин Мужун, — согнулся он в поясе. — Уверен, с вашим водительством, странствующие воины Поднебесной воспарят к новым высотам, — его уважительный тон и серьезное выражение лица, с которыми были сказаны последние слова, выглядели почти настоящими.

— Что ты делаешь в обществе этих двоих, Юйянь? — бесстрастно обратился к одной из новоприбывших девушек Мужун Фу, оставив без внимания насмешки Шэчи. — После того, как ты сбежала из Ласточкиного Гнезда две недели назад, я места себе не находил от беспокойства. Юным девам опасно путешествовать в одиночку.

— Конечно же, ты беспокоился: сгинь я в пути, ты не смог бы воспользоваться мною, чтобы добраться до наследства мамы, — в голосе Ван Юйянь прозвучал ледяной холод. — Побереги свои лживые слова для кого другого, Мужун Фу. Я слушала их долгие годы, и, клянусь небом, с меня хватит.

— Я… не понимаю, о чем ты говоришь, двоюродная сестра, — с запинкой ответил наследник Мужунов. — Если что-то, сказанное или сделанное мною, обидело тебя, я готов обсудить…

— Не трудись, — безразлично прервала его девушка. — Лей свою ложь в другие уши. Я здесь лишь потому, что хочу сопровождать Дуань Юя. Разговаривать с тобой пришли другие, — она кивнула на своих спутников. Мужун Фу какое-то время молчал, с нечитаемым выражением лица глядя на двоих юношей в белом.

— Зачем вы здесь? — наконец, заговорил он. — Царство Да Ли не может вмешиваться в дела Сун, а секта Сяояо враждует с уважаемым Кланом Нищих. Для вас обоих будет лучше покинуть это собрание, во избежание неприятностей.

— Я и мои спутники представляем здесь не Да Ли, но семью Дуань, и ее друзей, — медленно проговорил Дуань Юй. Юноша обращался к наследнику Мужунов с заметной неохотой, а в его голосе был слышен отзвук глухой враждебности. — Цяо Фэн попросил мою семью о помощи, и она ответила. Дуани помнят свои корни, и не собираются отказываться от них из-за того, что прошли какие-то несколько сотен лет.

— Ладно, — с закаменевшим лицом ответил Мужун Фу. — Но секта Сяояо не имеет к Дуаням никакого отношения, и приглашений от Клана Нищих не получала. У тебя нет причин находиться здесь, Серебряная Змея — твое присутствие лишь внесет разлад в наши ряды.

— Хочешь цепляться за формальности, точно скудоумный начетчик, Мужун Фу? — с недовольством поинтересовалась Му Ваньцин. — Хорошо же. Я — дочь Дуань Чжэнчуня. Шэчи — мой муж. Приглашение Цяо Фэна, посланное в Да Ли, относится к нам не меньше, чем к любому из Дуаней.

— Кто бы ни был твоим отцом, злодейка, тебе здесь не рады! — раздался громкий голос от одного из гостевых столиков. Старый знакомый Шэчи и его жены, Цюань Гуаньцин, поднялся со своего стула, и гордо выпрямился, уставив руки в бока. — Подлым убийцам не место среди воинов праведных сект и школ! Убирайся отсюда вместе со своим мерзавцем-мужем, или мы вышвырнем вас силой!

— Значит, Цяо Фэн все-таки не казнил тебя, бородатый глупец, — насмешливо ответила девушка. — Уж кто бы говорил о подлых убийцах. Ну же, попробуй вышвырнуть меня силой. Мне и меча не понадобится, чтобы задать трепку неудачнику вроде тебя, — старейшина ветви Дачжи зло сжал губы, но не двинулся с места.

— Любимая жена, — успокаивающе заговорил Инь Шэчи. — Уважаемые собратья. Прошу, дайте мне сказать несколько слов. Глава Вольных Странников задал мне и братцу Юю очень важный вопрос, на который я все же хотел бы ответить, и вопрос этот — зачем мы здесь. Мы прибыли в Место Встречи Героев не для того, чтобы ссориться с другими гостями, не для того, чтобы вспоминать былые обиды, и не того, чтобы цепляться за разногласия. Я, моя жена, и наша родня — мы все здесь, чтобы защитить Сун от вторжения. Я уверен, другие уважаемые гости братьев Ю прибыли сюда с теми же намерениями. В это тяжкое время, когда тучи скорого вторжения вновь сгущаются на границах нашей родины, все мы — союзники, ведь войска Ляо не станут разбирать между сектами, кланами, и школами. Для киданей, каждый ханец — враг. Стоит ли нам плодить врагов, ссорясь между собой, и помогая чужеземным недругам своими распрями? В прошлое вторжение, нам с Кланом Нищих удалось на время оставить разногласия. Почему бы не сделать это снова?

— Потому, что негодяям, вроде тебя, нет веры! — с неожиданным ожесточением рявкнул Цюань Гуаньцин. — Ты — лицемерная тварь с устами Будды и сердцем змеи[1]! Именно из-за опасности, что несут кидани, мы должны держать ряды воинов праведного пути чистыми от коварных злодеев, вроде тебя и твоей жены! Братья, вперед! — вскричал он, обращаясь к воинам Клана Нищих, сидевшим с ним за одним столом. Короткий посох старейшины взметнулся, указывая на Инь Шэчи. Нищие повскакивали на ноги, хватаясь за оружие.

— Ты, верно, не понял чего-то, брат Гуаньцин, — раздался от входа негромкий голос.

Услышав эти слова, товарищи Цюань Гуаньцина поспешно убрали свои посохи и дубинки, с пристыженным видом поворачиваясь к двери. В ее открытом проеме показался Цяо Фэн, неспешно входящий внутрь. Бледный и похудевший, он тяжело опирался на руку А Чжу, но глаза его по-прежнему глядели с железной уверенностью.

— Или, быть может, ты забыл мой приказ о том, что воинам клана запрещается преследовать других ханьцев во время войны? — продолжал он на ходу. — Шэчи и его жена не похожи на киданей. Но я готов простить тебе этот прискорбный миг опрометчивости — все мы совершаем ошибки. Главное — не повторять их, верно? — с намеком спросил он старейшину Дачжи. Тот, прикрыв глаза, склонил голову.

— Клан Нищих не станет отвращать союзников, известных своей честностью и бескорыстием, из-за личных ссор, — подойдя ближе к месту хозяина, обратился глава нищих к Мужун Фу. — Нам, подданным Сына Неба, следует сплотиться пред лицом вторжения опасного врага, а не устраивать бессмысленные свары. Можно лишь приветствовать помощь таких умелых воинов, как супруги Инь, — наследник Мужунов коротко кивнул, сохраняя бесстрастный вид. Цяо Фэн,