я был в воздухе, то умудрился разглядеть её в подробностях — ничего жуткого или отвратительного. Просто огромная серая личинка, размером с Эйфелеву башню, извивающаяся на одном месте. Но до момента, когда я шлепнулся на песок, ломая себе пару ребер кургузой коробкой автомата, повешенного за спину, меня обожгла мысль о том, что её необходимо, остро необходимо… срочно уничтожить. Чем скорее, тем лучше.

Она не заслужила подобного существования. Её сознание, почти человеческое сознание женщины, сейчас пребывало в темнице из тысяч и тысяч тонн отвратительной иномировой плоти, которую не могло покинуть никаким иным образом, как через смерть.

Впрочем, пока я мог только горячо пожелать Аркадии вырубиться, так что сосредоточился на других вещах, прямо или косвенно угрожающих пойти не так, как нужно.

А они уже шли полным ходом.

Первым делом, чем озаботилась освободившаяся Суматоха, было нанесение удара по Ахиолу. Девушка с воплем ярости запустила в бога небольшой искрящийся шар чистой тьмы, очень похожий на тот, что когда-то на моих глазах порвал на куски очень опытного и почти неуязвимого кида. В этом случае эффект был слабее — здоровяка откинуло далеко назад, сломав ему одну из рук. Аврора тут же рванула с места, петляя как заяц и пытаясь нагнать кувыркающегося вдаль мэра, чтобы закончить работу, но ей пришлось отказаться от этой идеи из-за вставшего между ней и жертвой некроманта. Базилиус атаковал девушку длинной и острой костью, выскакивающей у него из ладони.

Они закружились в чем-то, что можно было бы назвать боем на полусредней дистанции. Суматоха метала в Энно совсем небольшие черные шары, размером с бейсбольный, а тот, ловко уворачиваясь и отпрыгивая, старался проткнуть её костяным шилом. Ахиол тем временем неловко ворочался на песке, светящиеся руны, покрывавшие обнаженные участки его кожи, почти потухли.

Аркадия билась, заставляя всё под нами трястись.

Понимание, что привлечь внимание воспрянувшей Суматохи будет эквивалентно быстрой смерти в виде лопнувшего как воздушный шарик гнома, заставило меня пуститься в аккуратное отступление. У меня еще оставался с собой десяток неплохих гранат и четыре пистолета с ножом, но что-то мне подсказывало, что эта голая и чумазая жертва длительной голодовки даже не заметит моих выстрелов. Куда продуктивнее было бы найти Лейлуша.

Маг нашёлся быстро, но выглядел откровенно паршиво — сидя на песке, он рассматривал свою изломанную в двух местах ногу, демонстрирующую открытые переломы, разевал рот и тряс головой.

— Лейлуш! — кинулся я к нему, понятия не имея, что можно сделать. Архимаг не соображал, лишь тупо рассматривая то меня, то свою ногу. Проклиная всё на свете, я выдрал из кобуры крупнокалиберный ствол, делая выстрел в воздух, а затем поймал пустую гильзу, сунув её под нос магу. Резкий запах сгоревшего пороха должен был хоть немного прочистить ему мозги, если их не спалило чем-нибудь магическим!

Сработало.

— Мне нужно стоять, — произнес маг.

Возможно, в его словах была просьба, но я её не услышал. Да и было плевать. Пользуясь старрхом, я отрезал от его когда-то роскошного одеяния почти половину, а затем как мог вправил кости, плотно перематывая места разрывов материей. Вместо стонов и криков, Лейлуш сосредоточенно, хоть и медленно, вытаскивал какие-то пузырьки из нагрудных карманов, смотрел их на свет, опрокидывая некоторые в глотку. Что-то из этого сработало, глаза скривившегося мага сверкнули ясностью и злостью. Он вцепился мне в плечо.

— Помоги встать.

Гномы — самая удобная подпорка в мире, если не считать того, что они в такой момент обнимают тебя за задницу. На самом деле это была талия, что ничуть не добавляло мне энтузиазма, правда, его с лихвой хватало от желания жить. Аркадия продолжала безумствовать, земля тряслась, а я в очередной раз работал поддержкой для всё того же мага. Правда теперь, я вытащил пистолет свободной рукой, пытаясь выцелить бешено дёргающуюся из стороны в сторону фурию.

Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах вовсю использовал единственный имеющийся у него в наличии козырь — эффект неожиданности. Заикаясь, сбиваясь и периодически долбя меня локтём по голове, архимаг создал заклинание, выглядящее как две призрачные красные руки, которые отправились ловить Суматоху. Они оказались самоподдерживающимися и совершенно независящими от трясущей почвы, из-за чего девушке пришлось полностью отказаться от стратегии нападения. Отскочив от Энно, она злобно взвизгнула при виде нашей сплочённой пары, а затем выпустила по нам свой фирменный чёрный шар.

Я попрощался с жизнью, делая пару выстрелов сквозь летящую к нам смерть.

Шар лопнул в трех метрах от нас, а Суматоха истошно завизжала — хитрый некромант, пользуясь тем, что она от него отвлеклась, выстрелил в неё своей костью, лишаясь оружия, но протыкая девушке бедро. Больше он ничего не успел, так как развернувшаяся к нему девица, подняв руки в воздух, подняла вместе с ними целый холм выброшенного Аркадией слежавшегося песка, приложив всей этой массой Базилиуса. Затем, выдернув кость, она метнулась к нам со скоростью, которую едва ли мог развить даже я. Пальцы ведьмы, казалось, сжимали нечто невидимое и плотное, в очень угрожающей манере.

Взрыв гранаты для психички оказался абсолютной неожиданностью. К моему искреннему сожалению, Аврора была слишком быстрой, а гранаты в арсенале полицейского участка были старого типа. Детонация лишь подбросила и ускорила сумасшедшую, бросая её прямо на нас.

Тут в дело вступил Лейлуш. Кисти рук мага полыхнули ослепительно-белым, после чего вектор движения Суматохи сменился на диаметрально противоположный! С отчетливым хрустом тело девушки полетело в яму, где извивалась Аркадия.

— Нет! — рявкнул Базилиус, подбегая к огромному провалу в земле и рыбкой ныряя в него.

— Туда! — тут же скомандовал мне архимаг, — Нельзя дать ей убить ихорника!

Мы заковыляли к краю дрожащего и обрушивающегося провала. Конвульсии Аркадии стали намного тише, от чего держать мага стало куда легче. Да и он сам, забыв про свои травмы, уже пытался ковылять, опираясь на изломанную ногу. Едва мы подошли к краю разлома, как земля затряслась снова.

Аркадия действительно напоминала гигантскую гусеницу. Несколько сотен метров сокращающейся плоти ворочались в овраге, откуда она своим первым движением вымела весь скрывающий её песок. Сейчас сегменты её тела, бывшего в поперечнике под три десятка метров, медленно сокращались и вновь удлинялись, делая её похожей на изнемогшего дождевого червя, обсыпанного песком.

— Стреляй! — отрывисто приказал маг, — Делаем всё возможное! Быстрее! Почему прячешь оружие?!

— У меня «пули восстания»! — огрызнулся я, — А там Энно!

Достав обычные пистолеты, так и не получившие ни имени, ни марки, я открыл беглый огонь по мечущейся Суматохе, бегающей вокруг поворачивающегося на месте некроманта. На кость в ноге психичка плевать