более что речь идёт о вас, лейтенант. Но сначала я поговорил с вашим деканом, потом меня срочно вызвал к себе ректор, а на закуску позвонил лично министр обороны, господин Медведев. Можно сказать, вас, лейтенант, навязали мне. И то что вы геройствовали в Каракумах этого не отменяет.

— Разрешите вопрос, господин полковник? — мне не понравились его слова: «тем более что речь идёт о вас».

— Слушаю, — отозвался полковник и остановился, внимательно смотря мне в глаза. Я не стал отводить взгляд и сказал:

— То, что вы против первокурсника я понимаю, правила есть правила. Но почему акцентировали на то, что речь идёт обо мне?

— Всё просто. Вы и армия несовместимы. Она вам просто-напросто ни к чему. Зачем будущей звезде мирового спорта выкладываться на занятиях вверенной мне кафедры? Мне здесь звезды не нужны. Мне нужны солдаты. Настоящие или будущие. Солдаты, — со значением повторил он, — а не мажоры получающие миллионы за рекламу и сорящие деньгами направо и налево. Вот почему я против.

— Разрешите говорить откровенно, господин полковник, — сказал я и, когда Соколов остановился и бросил короткое «да», продолжил, — Все студенты МИМА из богатых семей, которые пользуются фамильным состоянием просто по факту того, что они родились в боярских родах. И они вас устраивают. А я, человек, который всего добился сам, нет.

— Откровенно так откровенно, лейтенант. Ответьте честно. Вы бы сами, по доброй воле, пошли бы на мою кафедру? Вы пойдёте служить после окончания академии?

— Нет, господин полковник, я действительно не вижу себя в армии, ни в каком виде. И я до сих пор не понимаю зачем меня засунули в этот Парагвай. Да и на вашу кафедру меня отправили только потому что я своими результатами порчу другим преподавателям Академии средний балл.

— Вот и ответ, лейтенант. В этом вся и разница. Да, вы правы, мои курсанты богаты. А если сравнивать с подавляющим большинством подданных Империи, они неприлично богаты. И да, это богатство они не заработали. Но те, кто приходят ко мне учиться делают это осознанно и по своей воле отказываются от большей части своих привилегий. Именно потому что они их не заработали. На этом всё, пойдёмте. Я и так трачу слишком много времени на вас одного.

— Спасибо за откровенность, господин полковник.

— И вам спасибо, лейтенант. Хотя знаете я еще кое-что вам скажу. Хоть вы и герой, граф и вообще протеже самого министра обороны, но никаких поблажек вам не будет. Если я увижу, что вы не справляетесь, даже в самой малости, вылетите отсюда быстрее чем скажите слово «хоккей». Дисциплина и успеваемость, пусть даже и при прохождении абортированного курса. Вот составляющие вашего обучения на моей кафедре. Без этого будете искать возможность продолжить образование в другом месте.

— Я вас понял, господин полковник, уверяю вас что и сам заинтересован в том, чтобы не доставлять вам проблем.

Услышав это полковник кивнул, и мы наконец дошли до нужной нам двери. Возле неё находились еще двое часовых, и тоже в полном боевом снаряжении. Они встали по стойке смирно и отдали честь двум офицерам приставив свои автоматы к ноге. Мы ответили, и один из часовых открыл перед нами дверь.

Я ожидал попасть в обычную аудиторию, наподобие тех в которых уже бывал, ну или дуэльный зал на худой конец. Но военная кафедра сумела меня удивить.

Это было очередное пространство в пространстве. Только здесь, в отличии от большинства виденных мной, перед нами расстилалась равнина, залитая солнечным светом. Видимо здесь недавно прошел дождь, потому что в воздухе пахло влагой, да земля под ногами мягко хлюпала.

Когда мы вошли, и двери закрылись, то и этих дверей со стенами я не увидел. Как будто дверной проём — это телепорт, хотя почему как будто, он наверняка им и был.

— Это один из полигонов вверенной мне кафедры, — пояснил Соколов, — здесь курсанты учатся общевойсковому бою, совершают марш броски и делают другие, интересные и очень полезные для них вещи. Очень скоро ты тут будешь знать каждую кочку и кустик.

Нас ожидали. Целая группа курсантов в броне, человек тридцать не меньше. Они стояли, построившись в две шеренги, а перед ними был настоящий гигант, также как и они в полном боевом снаряжении.

Увидев полковника гигант рявкнул «вольно» и печатая шаг подошел, весу в нём вместе со снаряжением хорошо так за двести кило, наверное, вон какие глубокие следы оставляют его, закованные в броню ноги.

— Вот майор, познакомьтесь, — сказал Соколов после дежурного армейского церемониала, — это наш новый курсант, старший лейтенант Соболев. Дважды в неделю он будет посещать занятия. Лейтенант, — это уже ко мне, — разрешите представить вам майора Быкова. Он будет вашим непосредственным куратором на всём протяжении обучения.

— А, спортсмен, — со значением протянул Быков, — знаю-знаю, наслышан о твоих художествах лейтенант.

— Майор, никаких поблажек новому курсанту. Он у нас и так на особом положении, вы знаете.

— Знаю, господин полковник. И знаете что? Думаю, он станет моим любимчиком. А к ним у меня повышенные требования.

— Господа офицеры, счастливо оставаться, — попрощался Соколов, — майор, вечером жду вас с докладом.

Сказав это начальник кафедры повернулся, тут же появилась дверь, в которую он и вышел.

— Пойдем лейтенант, подберем тебе снаряжение и приступим к занятиям. Сегодня у тебя рукопашный бой. Вне строя можешь ко мне обращаться по имени отчеству, Андрей Евгеньевич.

Снаряжение мне подобрали в еще одном подпространстве, в оружейной. Дверь в неё появилась сразу же, как только Быков это сказал.

Неулыбчивый сержант снял с меня мерки, очень тщательно, он замерил буквально всё, от роста и веса до обхвата шеи и бицепсов и выдал мне точно такую-же броню как та, что носили курсанты.

— Это Сотник 2М, основная офицерская боевая броня штурмовой пехоты Империи, — пояснил мне Быков, — будь ты нормальным курсантом, то ознакомился бы с её характеристиками ещё на теоретических занятиях. Но в твоём положении теорию будешь изучать под гипно-излучателем в свободное время. Сейчас тебе главное знать, что эта скорлупа адаптивна и подстраивается под своего носителя. После пары десятков часов она будет подходить только тебе. Броня держит выстрелы из стрелкового оружия калибром до 14,5 миллиметров и осколки, снабжена экзоскелетом, мускульными усилителями, системой связи, наблюдения, координации и управления стрелковым взводом. Полностью автономна, снаряжена автоматической