средних лет, которая говорит логичные вещи и уповает только на доказательную медицину. Она задает сотню вопросов о моем организме, привычках, прошлых болезнях, образе жизни и последних событиях, причем задает их так мастерски, что я практически всю свою жизнь ей выкладываю за четверть часа.

Мы с ней явно сработаемся.

Так я думаю до тех пор, пока она не предлагает мне сдать кровь на ХГЧ, подозревая беременность.

Глава 23.

Все, чего мне сейчас хочется — стереть последние три года своей жизни. Я бреду по улице, иногда наталкиваюсь на прохожих и, скорее всего, выгляжу городской сумасшедшей.

Я вся вибрирую от тревоги, в голове миллионы мыслей и пустота одновременно. Сердце стучит так быстро, что, наверное, натягивает майку в попытках прорвать грудную клетку.

Меня ведет. Ноги движутся тяжело, как будто тянут за собой кандалы, зрение плывет, и я очень хочу, чтобы все это закончилось. Я просто хочу знать, да или нет. Прямо сейчас.

Самое ужасное чувство — незавершенность, бессилие и страх. Смешать, не взбалтывать.

У меня может быть ребенок. Ребенок от тирана. Деспота. Человека, изменявшего мне, шантажировавшего меня. Ребенок, которого я хотела, и которого теперь боюсь, как огня. И что мне делать, если так? Что делать?

Я брожу так час или два, время течет в каком-то только ему понятном ритме. Вижу себя в витринах и каждый раз напрягаюсь: такого пустого взгляда у меня еще не было.

Потом все-таки беру себя в руки и решаю идти домой.

— Ань, — сиплю я, как только она поднимает трубку. — Купи десяток тестов на беременность и приезжай ко мне.

Я знаю, она не станет задавать вопросов, просто купит и приедет. Не важно, что у нее были за планы. Я никогда так не делаю. Вернее, никогда так не делала до этого дня.

Но сейчас другое дело — моя жизнь вот-вот изменится навсегда.

. .

Не могу собраться. Не могу себя заставить. Сижу на диване и просто смотрю на этот дурацкий тест в розовой блестящей упаковке. На полу их валяется еще девять, все запечатанные, а напротив сидит Аня и терпеливо ждет.

Я не могу его открыть, физически не могу. Это будет означать, что я сейчас узнаю ответ, процентов на девяносто пять точный. Это меня убивает. Пожалуйста, не надо. Почему это происходит со мной?

Я, в самом деле, могу быть беременна. У меня, правда, задержка.

С другой, более радужной стороны, это стресс и перегруз. Феерично. Называть это радужной стороной — уж точно не от хорошей жизни.

— Хочешь, я его открою? — предлагает Аня. Она не давит, спасибо за это. И это первая ее фраза за двадцать минут.

— Нет. Я должна сама.

Я, наконец, надрываю упаковку и с каждым шелестом пленки, с каждым хрустом картона на голове, кажется, появляется новый седой волос. Перед смертью не надышишься, всегда говорила моя бабушка. Но так хочется. Так хочется надышаться.

Я шагаю, как на заклание, в направлении ванной комнаты и мысли бьются надоедливыми мухами в стекло, в белый кафель стен, в мрамор раковины и белую дверь, закрывающуюся за мной.

. .

Я не понимаю, как мне реагировать. Сердце бьется где-то в горле, дыхание сбивается. Приходит истерическая радость, мне хочется смеяться и прыгать. И обессиленно опуститься на пол. Все вместе.

Тест показывает одну полоску. И второй. И третий. И десятый.

Я свободна.

Я, в самом деле, свободна. У меня опять впереди вся жизнь, не связанная с этой ужасной семейкой. Я могу выбирать, где жить, что делать, никто больше не может указывать мне. Никто не отнимет у меня ребенка. Я сама могу выбрать, когда его родить. Могу выбрать ему отца. Могу заработать денег, покрасить детскую или уехать в другой город. В другую страну.

Я могу всё.

И никакой Лёша не будет стоять у меня на пути.

— Я свободна, Ань. Я теперь точно свободна.

— Конечно. Я рада, что всё это случилось не сейчас. Хоть ты и была бы самой лучшей мамой на свете.

Аня смотрит на меня с какой-то нежностью и теплотой. Она, правда, в это верит. И я тоже верю. Просто сейчас не самое лучшее время.

— Я еще ей стану. Попозже. Обязательно.

. .

Мы немного отмечаем это событие. Именно сегодня я чувствую, что все чувства, связывающие меня с Лёшей, оборвались. Стерлись, как и не было. Я больше не скучаю, не тоскую, не ищу его на другой стороне кровати. Мне становится все равно.

Результат ХГЧ подтверждает все мои десять тестов. Все они единогласно говорят, что я не беременна. Так что, у меня сдали нервы, теперь официально. Это логично и понятно, учитывая последние события моей жизни.

Я решаю, что мне нужно от всех отдохнуть и думаю, как это можно безболезненно сделать. Прикидываю, что спа мне будет недостаточно, отпуск — это слишком. А вот небольшой загородный отель, красивый и тихий, с небольшим озером и потрясающим парком, в который мы должны были ехать с Лёшей через две недели — самое то.

В отеле подтверждают перенос дат, так что выходным за городом быть. В полном одиночестве. Побыть с собой.

Я долгое время не могла понять, чего мне хочется. Что мне нравится, к чему я стремлюсь, как отношусь к вот этому человеку или вот к этой ситуации. Все это принимало масштаб полноценных загадок, которые время от времени нужно разгадывать. Что может быть лучше вечера с собой?

Я собираю вещи заранее и готовлюсь к поездке моей мечты.

Заслужила.

Глава 24.

В самом деле, этот отель как будто сошел с картинок каких-то детских сказок. Небольшой, кирпичный домик с настоящей трубой, из которой идет дымок. С большими окнами и балкончиками, которые утопают в цветах. Работницы ходят в милых цветочных платьях и передничках с кружевом по краю.

Настоящая идиллия. Пастораль. Уверена, тут где-то и поле с овечками есть. И шерсть их наверняка белая и пушистая, как облачко, а блеют они музыкально.

Я и сама переодеваюсь в цветастое платье, ровно такое, какие никогда не одобрял Лёша. Его будущая жена должна одеваться в основном в бежевый. Ее гардероб — это одна сплошная капсула, где каждая вещь подходит к другой, даже если она вытащена из шкафа в три часа ночи, с закрытыми глазами и вообще, левой ногой. Откуда бы там взяться цветастому платью. Но вот оно. И очень, очень идет мне и этому дому.

Чемодан поскрипывает, когда я везу его по мощеной