- На то, чтобы монахине стать опекуном, нужно специальное разрешение, - огорчила меня сестра Морея. – Мы ведь не должны привязываться ни к чему мирскому.

- И у кого же нужно просить это особое разрешение? – не отставала я.

- У кортига Афалва Светлого, - объяснила Морея. – Только он в Фонсеро живёт. Нам с тобой не добраться.

Я вздохнула и замолчала, раздумывая. Было бы, конечно, замечательно, если бы сестра Морея согласилась стать нашим с Беаном опекуном. Но ведь она не сможет жить с нами постоянно, пока не вырастет Беан. Если она захочет вернуться к церкви, мне не хотелось бы, чтобы мы стали обузой. Но вдруг получится хотя бы на этот год? А потом, если я найду стабильную работу, мне разрешат оформить опекунство над братом? Не может быть, чтобы единственным выходом было замужество! Нельзя сказать, чтобы меня страшила такая перспектива, но я ещё слишком мало видела в этом мире и не знала законов. Похоже, со свободой женщин тут туговато. Да и чувства никто не отменял, как-то не привыкла я выходить замуж по расчёту!

Незаметно мерные покачивания сделали своё дело, и я задремала. А проснулась оттого, что меня тормошит Беан.

- Николь! Ники! Ну просыпайся же! Мы на корабле! Настоящем! А сейчас нам принесут еду! Ты знаешь, как на корабле называется кухня? Бамбус! А кровать как, знаешь? Койка!

- Ну хоть кровать похоже, - пробормотала я, и широко распахнула глаза. – Беан! Ты проснулся!

- Зато ты никак не проснёшься! – упрекнул меня брат.

Я рассмеялась и крепко обняла его.

- Как я рада, что ты здесь со мной!

Но Беан, кажется, не был настроен нежничать.

- Сестра Морея не разрешила мне одному выходить на палубу! – расстроенно сообщил он. – Ники, давай, я помогу тебе подняться, и мы потихоонечку пойдём смотреть чаек!

- Сначала я должна умыться и привести себя в порядок, - оказалась я. – Так что брысь из каюты! Подожди за дверью!

Быстренько сделав все свои дела, я умылась и взялась за волосы. Просто прочесать эту гриву было уже сложно, не говоря уж о какой-то причёске, поэтому я просто заплела косу. Иначе морской ветерок так запутает мои волосы, то и вправду придётся подстригаться.

- Можно? – сдавленным голосом спросил из-за двери Беан.

- Можно! – улыбнулась я, и мальчик торопливо ввалился в каюту.

- Мне понравилось спать наверху! – объявил он. – Только больше не привязывайте меня, я и так не упаду.

Я как раз закончила заплетаться, когда вошла сестра Морея. Она принесла завтрак. Подивившись на себя, как я сумела так уснуть, что проснулась только утром, я с аппетитом принялась за завтрак.

Здесь были яйца, сваренные в мешочек, овсянка или какая-то очень похожая каша, свежие булочки с маслом и джемом – всё очень вкусное и ещё тёплое. Я напустилась на еду не хуже Беана. Тот уплетал за обе щеки. Немудрено, мы оба давно не ели нормальной пищи.

Сестра Морея ела аккуратно и не торопясь, с удовольствием поглядывая на нас.

- Скажите, а за обеды нужно будет платить? – спросила я.

- Нет, фрам Геманир оплатил билеты для нас и остальные расходы.

- Я так благодарна ему! – искренне сказала я. – Он так нам помог!

Сестра Морея согласно кивнула.

- А вы не знаете, кто та девочка, которую он приводил к первому прича…прикосновению? Она такая черноволосая, ещё маленькая. Он зовёт её Рирр.

- Рирр, - это не имя, а ласковое обращение. Малышка, маленькая, - пояснила сестра Морея. – А почему ты о ней спрашиваешь?

- Она мне напомнила маленькую меня, - слукавила я.  – И я знаю, что её зовут Мари.

- Да, это Мари Ислуг, дочь его друга, фрама Юла Ислуга. К сожалению, девочка растёт без матери, зато её балуют сразу двое отцов – по крови и по храму.

Всё-таки Геманир приходится этой девочке кем-то вроде крёстного. Мне хотелось подробнее расспросить монахиню, почему осиротела малышка, так похожая на меня, но у Беана кончилось терпение.

- Ники! Ты уже поела? – нетерпеливо спросил он. – Тогда пойдём скорее!

- Сначала отнеси посуду на камбуз.

- Бамбус! – засмеялся мальчик.

Я тоже невольно улыбнулась. Звучало это как дразнилка.

Беан быстро собрал тарелки и вылетел из каюты. Я тоже начала собираться, чтобы не испытывать терпение брата.

- Вы пойдёте с нами, сестра Морея? – пригласила я.

- Конечно, милая, - укоризненно улыбнулась она. – Незамужним девушкам не следует одним выходить на палубу.

Ох, как сложно будет привыкнуть к новым правилам! Но ничего не поделаешь, придётся.

Наконец, я была наряжена в лучшее из двух платьев, а Беан причесан и ещё раз умыт, и мы под присмотром сестры Мореи вышли на палубу.

Я немного боялась споткнуться на виду у публики, если мои неокрепшие ноги вдруг откажутся идти, а ещё опасалась, что зов воды вернётся. В общем, страхов хватало. Но культивировать их и развивать фобии в мои планы не входило, и поэтому я появилась на палубе с гордо поднятой головой.

Солнце заставило меня зажмуриться, а свежий ветерок сразу принялся трепать подол и рукава платья. И всё это – свежий морской ветерок, яркий солнечный свет, негромкие разговоры гуляющих по палубе пассажиров –  вдруг наполнили меня таким чудесным ощущением свободы, что я невольно широко улыбнулась.

Сестра Морея поддержала меня под локоть и тихонько сказала:

- Что с тобой, Николь?

- Я счастлива! – также тихо призналась я и склонилась к брату. – Хорошо, правда?

- Здорово! – ответил мальчик, сияя.

Мы вдоволь налюбовались на волны, от души надышались свежим воздухом, и, когда ощущения чуть притупились, уделили внимание пасажирам.

- Николь, не стоит так внимательно разглядывать дам, - упрекнула сестра Морея. – Это неприлично.

- Я просто хочу понять, что сейчас носят, - шёпотом ответила я.

Монахиня строго следила за мной, пресекала попытки молодых людей, беззаботно фланирующих по палубе улыбнуться мне или завязать разговор. Я скрывала улыбку. Иметь в опекунах монахиню будет нелегко. Но с другой стороны она точно не даст мне попасть впросак.

К сожалению, я скоро устала. Ходить непринуждённо у меня пока не получалось, но я твёрдо решила обязательно гулять, укрепляя ноги, где бы я ни была.

- Вернёмся в каюту, - предложила сестра Морея. – Тебе нужно полежать и отдохнуть.

В каюте я прилегла на свою кровать, но эмоции переполняли меня. Мне не лежалось, и я попросила сестру Морею раздобыть мне лист бумаги и карандаш. Когда женщина вернулась, принеся мне то и другое, я присела за стол и принялась рисовать. Это был мой проверенный способ выплеснуть то, что было на душе.