Шрифт:
Закладка:
– Меня предупреждали, что мистер Аткинсон чрезвычайно эксцентричный и увлечённый человек. На своей территории он пожелал воспроизвести некоторые детали быта и обстановки раннего средневековья. Так ему комфортнее работать, размышлять… словом, погружаться в эпоху. Собственно, идея построить башню в качестве офиса родилась из той же увлечённости.
– Нас он тоже встретит в кольчуге? – хмуро поинтересовался Телепин.
– Нет. Сам мистер Аткинсон предпочитает широкую белую хламиду. По преданиям, в таких же ходили друиды.
Вадим нервно хохотнул. Мортон бросил на него неодобрительный взгляд, однако промолчал.
Про этого немолодого коренастого человека с густыми усами и обширной лысиной мы почти ничего не знали. Сопредседателем комиссии он стал потому, что именно его отдел в МВД Альбиона курировал расследование убийства Серёги. Так сказать, по принадлежности. Мортон был единственным представителем британского правительства, который встретил нас с Бурановым в Лондоне. Никто больше не снизошёл, и в этом проявилось отношение официального Альбиона к нам и нашей комиссии. Другой деталью на ту же тему стал мелкий факт: в Уолтшире нас у поезда встретил местный констебль, и только. Он же повёз в Эйвбери на полицейском мини-автобусе, в который мы набились впятером вместе со всеми баулами. Специальная межправительственная комиссия, чёрт возьми, могла бы рассчитывать на более тёплую встречу…
Что касается Айрин, то в наш коллектив она была включена по предложению Буранова как председателя. Он упирал на то, что именно мисс Мэддокс консультировала покойного Добромыслова по вопросам британской истории и древних культов. Поэтому могла быть полезна при выяснении обстоятельств его гибели. Тут всё очевидно, Лондон дал согласие, и Айрин влилась в состав комиссии.
Стражник неторопливо изучил предъявленные Мортоном документы и махнул рукой: проезжайте, мол. В просторном внутреннем дворе, вымощенном крупным булыжником, нас ждал другой стражник, бесстрастно наблюдавший, как мы вылезаем из машины и разминаем ноги. Парень как парень, только здоровый очень, и шрам от виска к скуле присутствует.
– Мистер Аткинсон ждёт вас, – произнёс он, не тратя время на приветствие.
– А уж мы-то как ждём, – буркнул я.
И нас повели к башне. Это было массивное цилиндрическое строение метров двадцати в диаметре и высотой не меньше сорока, стилизованное под архитектурный стиль пятнадцативековой давности. Выстроенное из кирпича мышиного цвета, оно венчалось шпилем, на котором ветер полоскал белое полотнище с кельтским крестом. Я невольно стиснул зубы.
Внутреннее убранство башни представляло совершенную эклектику. Да, каменные стены, закрытые вместо штукатурки или обоев гобеленами-ковриками с изображениями батальных сцен времён короля Артура и чародея Мерлина. Да, стрельчатые окна-бойницы, скупо отмерявшие дневной свет. Да, настенные факельные подставки из чёрного железа.
Но! В подставках вместо факелов горели обычные электрические лампы, в окна-бойницы вставлены пластиковые звукоизолирующие рамы, вдоль стен тянулись трубы отопления. И, наконец, на седьмой этаж башни нас вознёс стандартный лифт. Преданный седой старине руководитель «Наследия прошлого» не чурался и современности. По крайней мере, её удобств.
Да и приёмная мистера Аткинсона мало чем отличалась от приёмной любого другого заведения. Рутинный набор деловой мебели, анализатор с большим экраном, телефонные аппараты, стопки бумаг на столе… Заведовала этим хозяйством сухопарая особа в длинной тёмной юбке, строгой белой блузе и, что называется, без особых примет. Не считать же особыми приметами невыразительные черты лица, казённый пучок светлых волос на затылке или стремящийся к нулю бюст. Звали этот манекен неопределённого возраста мисс Редл. По крайней мере, так обратился к ней провожавший нас стражник, которого секретарша назвала Бруммелом.
– Прошу предъявить ваши полномочия, господа, – то ли попросила, то ли велела она, окинув каждого внимательным взглядом.
И лишь изучив документ, предъявленный Бурановым, подняла трубку телефонного аппарата, дождалась ответа и провозгласила:
– Мистер Аткинсон, к вам прибыла специальная межправительственная комиссия. Могу пригласить?
Михаил Буранов
Роберт Аткинсон был под стать своему кабинету, а кабинет – под стать Аткинсону. Оба впечатляли.
По моим подсчётам, отставному офицеру-десантнику было лет под семьдесят, однако благодаря высокому росту, широким плечам и армейской выправке смотрелся он существенно моложе. Как и предупреждала мисс Мэддокс, глава «Наследия прошлого» был облачен в широкое белое одеяние с короткими рукавами, из которых торчали сильные, густо поросшие седыми волосами руки. На крепкой шее висел полотняный мешочек, чем-то наполненный. Вышитая бисером шапочка не скрывала посеребрённую возрастом гриву. Крупные рубленые черты гладко выбритого лица излучали энергию, чёрные глаза из-под кустистых бровей смотрели спокойно и властно. Таких людей робеют мужчины и обожают женщины.
Что касается круглого кабинета, он был огромен и, кажется, занимал почти весь этаж. Конечно, площадь этажей-ярусов здесь невелика, конфигурация здания-башни разгуляться не позволяет, но всё-таки… Ощущение простора усиливалось необыкновенной высотой потолка – метров пять, не меньше. Кабинет напоминал приют практикующего шамана. Кирпичные стены испещрены таинственными знаками (круги, треугольники, ромбы, спирали, волнистые линии и что-то уж совсем ни на что не похожее). На необъятном столе среди бумаг лежали многочисленные артефакты: сухие веточки, камушки, раковинки, пёрышки и вроде бы даже чьи-то косточки. На каменном полу разбросаны шерстяные коврики с вытканными кельтскими рунами. Словом, мисс Мэддокс и тут не ошиблась: тотальное погружение в эпоху, действительно, имело место…
После короткой церемонии знакомства мы сели по обеим сторонам приставного стола, и Мортон приступил к изложению наших задач:
– Как известно, покойный сотрудник Организации Объединённых Государств мистер Добромыслов был командирован для инспектирования вашей организации, – заговорил он официальным тоном. – В рамках расследования его гибели мы намерены тщательно ознакомиться с её деятельностью, опросить сотрудников, общавшихся с Добромысловым, а также…
Жестом руки Аткинсон прервал Мортона.
– Достаточно, – произнёс он. Голос, как и следовало ожидать, был звучно-командный. – Для облегчения вашей работы сразу уточню ситуацию. Наше общество никакого отношения к гибели Добромыслова не имеет. Следовательно, ворошить организацию и отвлекать людей от работы бессмысленно. Надеюсь, это ясно. Из всех сотрудников с покойным общался лишь я, если не считать привратников и моей секретарши. Я в вашем распоряжении, господа. Для беседы могу выделить полчаса. Приступайте.
Видимо, Аткинсон чувствовал себя в своей башне полновластным
