Шрифт:
Закладка:
Внятной экономической программы у Эрдогана не было. Тем не менее, в его предвыборных обещаниях содержались два важных обещания: 1) установить эффективный контроль над Центробанком (который подобно большинству Центробанков мира в Турции имел статус «независимого» от государства института); 2) радикально понизить ключевую ставку в целях обеспечения условий для динамичного развития турецкой экономики.
Как мы знаем, результатом прошедших выборов стала не только победа Эрдогана, но также изменение статуса президента. Он получил дополнительные полномочия. Турция стала президентской республикой. Должность премьер-министра вообще упраздняется. Эрдоган получил полномочия распускать парламент, а также самостоятельно формировать кабинет министров. Вчера стало известно, что президент правительство сформировал. Всего в новое правительство вошли 16 министров, что на 10 меньше по сравнению с предыдущим кабинетом. Первым вице-президентом назначен Фуат Октай, бывший советник экс-премьера Бинали Йылдырыма, министром обороны – бывший начальник Генштаба Турции Хулу си Акар. На посту главы МИД остался Мевлют Чавушоглу.
Одной из главных сенсаций стало назначение Эрдоганом бывшего министра энергетики и своего зятя
Берата Албайрака главой казначейства и министром финансов. Одновременно для многих стало полной неожиданностью; что в кабинете министров не оказалось Мехмета Симсека, который до этого занимал пост заместителя премьер-министра и которого именовали «экономическим царем правительства». В разряд «бывших» попал и прежний министр финансов Нами Агбала, который работал в тесном тандеме с Симсеком. Эти два чиновника в предыдущем правительстве пользовались доверием со стороны иностранных инвесторов. Их отсутствие в новом правительстве было оценено как «ухудшение инвестиционного климата». Курс турецкой лиры сразу же заметно просел. Во вторник она обновила двухнедельный минимум на отметке 4;75 лиры за доллар США.
Эрдоган также закрепил за собой полномочия директивно назначать председателя Центробанка (на пятилетний срок); его заместителей и членов комитета по денежно-кредитной политике. Пока у руля ЦБТР остается Мурат Цетинкая (Murat Çetinkaya), который занял кресло председателя в апреле 2016 года.
Что касается обещания Эрдогана снизить ключевую ставку то можно не сомневаться; что он сделает все возможное для того; чтобы его выполнить. Дата очередного пересмотра ставки – 24 июля. От того, какую позицию по данному вопросу займет Мурат ЦетинкаЯ; в значительной мере зависит и решение вопроса о том, останется ли он в кресле председателя ЦБ или оно будет занято более лояльным Эрдогану чиновником. Не исключаю; что; если понадобится; Эрдоган может пересмотреть закон о Центральном банке от 14 января 1970 года, закрепившего его статус «независимого» института. Эрдоган сможет себя по-настоящему почувствовать «хозяином» Турции лишь в том случае, если Центробанк будет находиться под его полным контролем.
Президент Эрдоган в сегодняшней непростой обстановке вынужден взять штурвал управления экономикой в свои руки. Турцию ждут непростые времена. В частности, неизбежно усиление на Анкару со стороны Вашингтона. Так, последний требует, чтобы Анкара отказалась от покупки российского зенитного комплекса С-400. Он также требует, чтобы Анкара подключилась к объявленным им санкциям против Тегерана. В первую очередь, чтобы Турция отказалась от закупок «черного золота» из Ирана (половина всего нефтяного импорта Турции в настоящее время приходится на иранскую нефть). Наконец, он требует отказаться от поддержки Сирии. Вашингтон требует много еще чего от Анкары. Угрожая в случае отказа от выполнения этих требований вторичными или даже прямыми экономическими санкциями. Анкара уже заявила, что выполнять некоторые из предъявленных требований не будет. Например, не будет отказываться от импорта иранской нефти.
Если Эрдоган, в своей экономической политике сказал «А», то ему придется сказать «Б», «В» и т. д. Действовать придется решительно и последовательно. Так, мера по радикальному снижению ключевой ставки является совершенно верным шагом. Но для того, чтобы этот шаг не привел к дальнейшему ослаблению лиры, Турции следует вводить контроль над трансграничным движением капитала. А это серьезное посягательство на принципы существующего мирового экономического порядка, зафиксированные в «Вашингтонском консенсусе». Готов ли Эрдоган идти в деле построения независимой турецкой экономики до конца?
Отношения Анкары с Вашингтоном и его ближайшими союзниками остаются крайне напряженными с лета позапрошлого года, когда в Турции была совершена попытка государственного переворота. К счастью для президента страны Эрдогана, неудачная. Историю обострения этих отношений я описывать не буду. Обращу лишь внимание на то, что Вашингтон все чаще использует против Анкары язык ультиматумов. И в этих ультиматумах все чаще звучит слово «санкции».
Как известно, между Россией и Турцией еще в прошлом году была достигнута принципиальная договоренность о продаже первой второй ракетного зенитного комплекса С-400. Это вызвало вспышку гнева в Вашингтоне, который посчитал это чуть ли не угрозой национальной безопасности Соединенных Штатов. На самом деле это яркий пример того, как дядя Сэм использует приемы недобросовестной конкуренции для продвижения американских товаров (в данном случае своих ракетно-зенитных систем) на мировом рынке. Эрдоган, который испытал сильнейший шок после событий июля 2016 года, окончательно перестал доверять Вашингтону и решил прикрыться от его назойливой опеки российским ракетно-зенитным комплексом. Угрозы введения санкций на Анкару не подействовали.
Следующий заход был сделан Вашингтоном в мае. Президент США Дональд Трамп заявил о выходе США из многостороннего соглашения по ядерной программе Ирана и сразу же заявил, что восстанавливает свои экономические санкции против Тегерана. В случае, если тот не пойдет на радикальные изменения ранее достигнутых договоренностей (Тегеран сразу же отреагировал на заявление Трампа, сказав, что никакого пересмотра не будет). А тем странам, которые попытаются обходить американские санкции против Тегерана, Вашингтон пригрозил вторичными санкциями. Не буду обсуждать, какова была реакция на эту «инициативу» Вашингтона стран-участниц многостороннего соглашения по ядерной программе Ирана, а также других государств. Отмечу лишь, что Анкара очень четко и твердо дала понять Вашингтону, что его санкционные инициативы в отношении Тегерана не поддерживает. Анкара заявила, в частности, что как покупала, так и будет продолжать покупать иранскую нефть. Напомню, что Госдеп объявил о восстановлении экономических санкций против Тегерана в два этапа. Первый – с 4 августа, второй – с 6 ноября нынешнего года. Так что уже на следующей неделе может стать ясно, кто какую позицию занял по вопросу Ирана. Но думаю, что Турция окажется в той группе стран, которые проигнорируют инициативу Вашингтона.
Наконец, на днях начался новый раунд обострения американо-турецких отношений в связи с делом американского пастора Эндрю Брансона. Он был арестован в 2016 году по подозрению в подготовке антиправительственного переворота. С октября позапрошлого года он находится в турецкой тюрьме и ему грозит срок заключение в 35 лет. В дело вмешался сам президент США Дональд Трамп, потребовав от Анкары немедленно освободить пастора. Угрожая в противном случае наказать Турцию санкциями. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган отреагировал достаточно оперативно, заявив, что Вашингтон оказывает давление на следствие и судебный процесс и квалифицировав требование Трампа как попытку вмешательства во внутренние дела страны. Эксперты обращают внимание на то, что требование Трампа действительно выглядит наглым, учитывая, что до этого Вашингтон в течение двух лет отказывал Анкаре в выдаче находящегося в США исламского проповедника Фетхуллы Гюлена. Анкара считает его одним из главных организаторов переворота.
