Никон спохватился, посмотрев на шикарные часы, которые украшали его запястье.

— Нам пора, мастер. С учетом пробок и приготовлений в студии, мы успеваем, если поедем тотчас.

— Что ж, — я залпом допил чай и поднялся на ноги. — Я готов.

Мы вышли в гостиную. Сам не понимая зачем, я оглянулся. Лишь потом догадался, что ищу глазами Лилию.

— Что-то не так? — спросил меня Денис.

— Все в порядке, — отмахнулся я и подошел к порогу.

Но уже в дверях остановился, глухо выругался и направился в сторону кабинета Лилии.

— Мне нужна одна минута, — пояснил я и толкнул дверь.

— Что тебе надо? — Водянова подскочила со стула, прикрывая спиной что-то на столе.

Я подошел к ней, сгреб в охапку и прижал к себе. Девушка пискнула, но не стала отталкивать меня или возмущаться. Как-то подозрительно замерла, а потом робко обняла. Среди бумаг стоял горшок с кактусом, который покрывали мелкие голубоватые цветочки.

— Не могу я так, — сказал я глухо.

— Как? — настороженно спросила Лилия.

— Уйти без твоего пожелания удачи.

— Глупый, — девушка приподнялась на носочки и слегка коснулась губами моего подбородка. — Иди и покажи всем, чего стоит Морозов.

Я выпустил ее из объятий и пошел прочь. Теперь я был уверен, что все будет как надо.

Глава 9 Родная стихия

В машине жрец попросил опустить перегородку между нами и водителем. Я нажал на кнопку и повернулся к куратору.

— Княжич, вы поступили мудро, не поставив в известность брата об инциденте.

— Странное слово вы подобрали для описания того пиз… — я откашлялся под суровым взглядом жреца и выразился более прилично, — той ситуации.

— Мы живем в жестоком мире, Михаил Владимирович, — вздохнул мужчина и по-отечески мне улыбнулся.

Вышло у него снисходительно, но без высокомерия.

— Я хорошо знаю свое место в Синоде. Конечно, наше с вами сотрудничество дало мне преимущества, о которых я и помыслить стеснялся. Кто ж мог подумать, что вы сумеете поднять рейтинг семьи до такого уровня.

— Но это ведь хорошо.

— Конечно, — тотчас согласился жрец. — Вы грамотно разыграли карту с оттенком своей силы. Я ведь поначалу думал, что это катастрофа. Решил, что Морозовы закончились и вскоре ваш род прервется. Но поразмыслив после, понял, что с этого можно получить выгоду. Вам удалось привлечь внимание прессы и понравиться публике. А ей, знаете ли, сложно угодить.

— Благодарю, — сказал я рассеянно.

— Людям пришлось по душе то, что вы, по сути, выходец из народа. Вы прибыли из небольшого городка и не испорчены столичной средой. Вам чуждо тщеславие аристократов, и вы не смотрите свысока на челядь. Это очень отличает вас от ведьмаков, к которым привыкла камера.

— Вы ведь сейчас даете мне понять, как стоит вести себя с Лулем? — догадался я.

— Княжич, я уже понял, что вы не станете слушать приказы. Но вполне способны внять голосу разума. Я очень надеюсь, что смогу стать для вас советником, которого вы примете за друга.

Он внимательно посмотрел на меня, и я медленно кивнул.

— Я весьма был удивлен тому, что Виктор очень тепло о вас отзывался, если можно использовать это слово по отношению к Круглову. Вы сумели найти общий язык с одним из самых одиозных антимагов в нашей Империи. Уж не знаю, как вам это удалось, но я рад, что все вышло именно так.

— Мне везет встречать хороших людей, — повторил я сказанное днем раньше Шереметьвевой.

— Вам и с недругами «повезло», — со значением добавил Никон. — И я хочу вас предостеречь от необдуманных поступков.

— Это каких?

— Не надейтесь, что слова, сказанные в башне Синода, были пустыми. Вам не угрожали. Вас предупредили, и это был жест доброй воли.

— Даже так? — я напрягся.

— Вас могли просто убить, — не стал юлить Никон.

Он нервно дернул ворот рясы и тотчас принялся разглаживать его.

— Именно потому я подстраховался и пригласил на нашу встречу Круглова. Оставалось надеяться, что при нем мы сможем отделаться малой кровью.

— Вам стоило предупредить меня о том, что нас ожидает.

— Михаил Владимирович, неужели вы считаете, что я не сделал этого, будь у меня такая возможность? — жрец иронично приподнял бровь. — У нашего верховного есть таланты, которые стоит учитывать. Если бы он заподозрил, что мы плетем заговор, то сейчас бы ваша семья хоронила ваш костюм. Или то, что от него осталось. Часть склепов аристократов хранит в себе вовсе не останки великих предков, а пару нитей от их одежды.

Я нахмурился и потер переносицу. Меня внезапно посетила неуверенность. Никон не был глуп несмотря на то, что мог производить впечатление не самого расторопного человека. Но он не смог бы подняться на свой уровень, не обладая прозорливостью.

— Какой силой владеет Верховный? — негромко спросил я и Никон едва заметно вздрогнул.

Он все же расстегнул ворот и потер шею. Я оценил черную полосу на его коже и невольно поморщился.

— Официально? — глухо уточнил мужчина и сам ответил на свой вопрос, — Она у него светлая. Но не все то золото, что блестит. Федор Петрович обладает мощью, которая вполне может…

Он многозначительно поджал губы и окинул меня серьезным взглядом.

— В день вашей инициации молодой князь сказал, что для того, чтобы совершать добрые дела не обязательно быть светлым. Тогда я понял, что он прав. Но окончательно убедился на днях, что для того, чтобы быть хранителем света вовсе не обязательно являться источником этого самого света.

— Вы хотите сказать…

— Я поведал вам больше, чем следовало, — покачал головой Никон. — Это всего лишь мои подозрения. И они могут быть восприняты как ересь. Острогом тут не обойдется.

— Наш разговор останется между нами, — заверил я куратора.

— Я вам доверяю, княжич, — отозвался жрец. — Поверьте, что дело вовсе не в этом. И даже не в клятве, которую я принес Синоду. Но у моего начальника есть возможности, о которых я могу только догадываться.

— Я могу быть с вами откровенным? — для порядка осведомился я и после кивка продолжил,