девочки, в этом возраста, у меня практически порядок, то вот вес меня напугал. Хан Ги На сообщила мне, что я сравнительно высокая школьница, и уже вытянулась на сто шестьдесят три сантиметра. Большинство моих сверстниц не вышли ещё за сто пятьдесят пять. Ну, насколько я помнил, айдол Лиса Манобан была ростом под сто семьдесят сантиметров.***

Но это в возрасте двадцати с хвостиком лет. А вот вес заставил сильно задуматься. Хан Ги На назвала число сорок килограмм. По-моему, это мало. Но, если рассматривать с точки зрения требований к айдолам, вроде, нормально… Не знаю, это надо проверить, я не специалист в таких вопросах.

Вообще то я, оглядывая себя, порадовался, что такой тощий. Во-первых, на таких женщин противоположный пол внимания обычно не обращает. А это вполне соответствует моим устремлениям, по крайней мере, на данном этапе. Во вторых, из староземельного К-поп я знал, что у них есть категория «тамбой». В женских группах это как раз такие, как я. Но это не с точки зрения сознания, а из-за астенического строения тела.

Рассудив здраво. я решил считать, что живу второй раз. Ведь есть религии, утверждающие, что люди живут несколько жизней, не помня о предыдущих рождениях. Но иногда что-то нарушается. И рождается человек, который помнит, кем он был ранее. Но с памятью о прошлом у меня полный швах, что касается насчёт имени и прочего. Просто я решил считать, что раз я в первой жизни был мужчиной, то природа, для равновесия, решила меня возродить, но уже в виде женщины. При этом произошла ошибка, и я помню, что был мужчиной. Надо как-то приспособиться к женскому телу. Вот, например, я уже не путаю в разговоре, и не говорю «он» вместо «она». Но думать про себя в женском роде ещё не научился…

А если гормоны заработают на полную мощность, как это у женщин случается в четырнадцать – семнадцать лет? Что тогда делать? Я ведь их не смогу контролировать! Вот ещё проблема… Пока, конечно рано, но уже недолго осталось…Посмотрел по телефону, какая сегодня погода в Пусане. Оказалось, что довольно тепло. Хотя, что я удивляюсь, сейчас ведь май кончается, лето на носу. На улице сегодня плюс двадцать пять.

Чёрт, когда же приедет эта онни? После того, как самчон решил меня поселить в своём особняке, моя старшая сестра, Сон Янг, позвонила мне, и сообщила, что раз всё утряслось, и она возвращается в Сеул. Ну, ей видней. Без неё Бэм Бэма и ребят в госпиталь не пускают. Ничего, и мне тут мало осталось. Открывается дверь палаты, и на пороге появляется Сон Ми:

- Аньён, тонсен! Мы в пробке застряли, извини!

- Ну, вы тут не причём. – Бурчу я, довольный, что наконец, онни приехала. Она даёт мне пакет с вещами и говорит:

- Давай. быстрее переодевайся, нас ждут дома мама и мои гостьи.

Зависаю. Она что, меня на смотрины своим подругам повезёт? С дуба рухнула?

Увидев, что я не двигаюсь, и стою с открытым ртом, Сон Ми быстро поняла причину моего ступора.

- Не бойся, тонсен, одну из них ты точно знаешь! По «Юндай» ты с ней говорила, даже фотографии ей послала. Вот она! – Под носом у меня появляется телефон Сон Ми, и я пялюсь на экран, сообразив, что это Пранприя могла говорить по местному скайпу с кем угодно. Но взглянув на фотографию, я понимаю, что действительно видел эту девчонку, но в старом мире. В мозгах проясняется, и я вспоминаю, кто это:

- Да! Я её знаю, это (чуть не выпалил «Розэ»), Чэён из Австралии или Новой Зеландии, я точно не помню.

- Мансе! Хоть кого-то ты вспомнила! – Радостная Сон ми тут же звонит этой Чэён, и сообщает, что Лалиса её сразу опознала. Из телефона слышится довольный визг адресата:

- Йес! Ши ремемберт ми!

Ни я и ни моя онни не заметили, как проходившая мимо дверей моей палаты Су Джин, остановилась, послушала наш разговор, и побежала к доктору Пак Джин Хо, чтобы сообщить, что бывшая пациента кого-то опознала, и значит, память к ней постепенно возвращается…

Я решил поторопить Сон Ми:

- Онни, давай пакет. Я сама оденусь.

- Да, Лалиса, хорошо, что напомнила. Вот, всё тут. А я пока пробегусь к твоему доктору, надо взять документы, мама мне говорила, а я забыла.

Пакет оказался на кровати, а Сон Ми закрыла дверь, и побежала в кабинет Пак Джин Хо. Я сунул нос в пакет, и обрадовался. Молодец, моя онни! Всё что надо принесла! Так, вначале я натягиваю на себя труселя, похожие на шортики, Потом носочки, белые… А почему белые? Хотя, чёрт с ними! Одевать их немного трудновато. Но, ысунув язык и сопя, я справился с этой задачей.

Так, голубые джинсы, что на них написано? «Ранглер»? Хотя, какая мне разница! С джинсами пришлось потрудиться, но, минут за десять, я их натянул на бёдра. Так, кроссовки. О! Они на липучках! Хорошо! Что на них написано? Непонятно. Какие-то корейские буквы. Ладно, неважно. Помучился натягивать их на ступни, но всё-таки, смог за десять минут, сопя и кряхтя, завершить операцию успехом. Так, ниже пояса я экипирован. Теперь верх…

А это что? Лифчик? Решаю его не надевать. Ради хохмы приставляю его к своим кочерыжкам. Мда! Вот в чём моя тонсен ошиблась, явно притащив свой старый лифчик. Не одену я его, и всё! Рано мне ещё в лифчиках щеголять. Гинеколог же сказала, что у меня маленькая грудь. Значит, и лифчик не нужен! Бросаю его обратно в пакет. Теперь майка. Она белая, с каким-то принтом типа непонятной закорючки. Что ещё там? О! Сон Ми, голова! Она и толстовку принесла! Тёмная, с какими-то английскими надписями. А это что такое? Хипстерская шапка? Сойдёт, хоть прикрою тот ужас, типа ёжика, который проклюнулся за последние недели у меня на голове. Так! Вроде всё! Я готов покинуть эту «обитель зла», так она мне надоела! Заходит Сон Ми. Она уже держит в руках все нужные документы. Она осмотрела меня с головы до ног, удовлетворённо кивнула, и сказали:

- Мило выгладишь, тонсен! Хоть на обложку журнала прямо сейчас!

Чего? Она издевается надо мной? Я и «милая»? Вот это новости! Но, посмотрев на онни понял, что может в глазах Сон Ми яи