ей последствия удара. Есть одна методика, здесь неизвестная. Да и в Европе она не очень афишируется. Разработка профессора Майнера, у которого я проходила практику. Попытаюсь применить её. Если получится, ноги у Лалися полностью восстановятся.

- Ну, я в медицине не понимаю, так что, надеюсь на тебя.

- Мне только интересно, зачем ты так печёшься о дочери своего умершего брата? – Хё Мин взглянула на своего мужа. Тот опустил глаза, очевидно, раздумывая, говорить жене, или нет. Но потом Дже Ук тряхнул головой, встал, подошёл к стеллажу. Он отодвинул какие-то папки с документами, что-то нажал, и в стене открылась дверца. Хё Мин отлично знала, что там сейф, где муж хранит особо секретные документы. Дже Ук достал одну бумагу, и протянул своей жене.

Она взяла её, и прочитав, изумлённо подняла глаза на мужа.

- Это точно?

- Да! Ты посмотри дату.

- И что теперь будет?

- Ничего! Она никогда не узнает этого, если ей кто-нибудь намеренно не скажет. Но в Бангкоке я уже всё подчистил. Ни одного документа там не осталось…

- Ты что, использовал …

- Нет, нет! Все документы я просто выкупил через подставных лиц. Никакого криминала. Тем более, тогда в Таиланде был очередной переворот, и много документов просто пропали или их сожгли во время боёв. То, что нужно, у меня, тут в сейфе. Но ещё живы многие люди, связанные с эти делом, поэтому я сразу согласился, когда Марко позвонил, и попросил взять опеку над Лалисой. Я ведь опекаю и старшую дочь моей невестки. Помогаю иногда, когда необходимо, через нашу службу безопасности.

- И она тоже…

- Нет. Она чистая тайка.

- Не расскажешь. Как всё произошло?

-Расскажу. Знаю ведь, что ты никому не скажешь. Так вот! Когда в девяносто шестом году я приезжал в Бангкок к брату, ведь только я поддерживал с ним отношения, и даже помогал ему деньгами, несмотря на запрет отца, он мне пожаловался, что Принути хочет ребёнка, а он не в силах этого ей обещать.

- Почему?

- У него с рождения была какая-то аномалия. Точно не знаю. Родители это тщательно скрывали. В общем, он не мог иметь детей ни от одной женщины.

- То есть, он был немощным?

- Да, так и есть. Он очень любил Принути, но семья была на грани развала, постоянные скандалы вымотали его. Он попросил помощи…

- Принути знает, кто отец девочки?

- Нет, и никогда не узнает. Брат достал какое-то местное средство, опаивал им жену. И она не понимала, с кем лежит в постели. Это продлилось полгода, пока я не уехал в Швейцарию…

- Марко?

- Он тоже ничего не подозревает.

- Значит, Лалиса, твоя дочь…

- Да, но лучше будет, если кроме тебя и меня об этом никто не будет знать. Наша дочь, Сон Ми должна думать, что Лалиса Манобан, моя племянница.

- Почему ты так решил?

- Лучше будет, если Лалиса добьется успеха сама. Я думаю, что у неё получится, ведь она моя дочь! Да, мы будем помогать ей в критические моменты, но издали. Я так решил.

- Да, так будет лучше для всех. – Хё Мин поднялась, и вышла из кабинета мужа.

Место действия: Мемориальный госпиталь Понсэн. ВИП палата номер восемь.

Время действия: двадцать первое мая две тысячи девятого года, девять вечера.

Сижу на своей кровати. Рассматриваю свои колени. Десять минут назад ко мне пришёл мой эскулап, Пак Джин Хо. Он радостно мен сообщил, что завтра за мной приедут, и я отправлюсь к дяде. За мной приедет или тётя или двоюродная сестра, Сон Ми. Лучше, если это будет младшая Ким. Кстати, я ведь могу ей позвонить! Набираю номер, и в ушах раздаётся звонкий голос родственницы:

- Лалиса! Хорошо, что ты позвонила! Папа сказал, что за тобой в больницу поеду я!

- Одна?

- Нет, почему одна? С охраной!

Зависаю. В голове крутятся вопросы: «У них что, и собственная охрана есть? А почему тогда без неё были?».

- Лалиса, что ты замолчала? – Возвращает меня к действительности голос Сон Ми.

- А, что? задумалась…

- Скажи, что тебе привезти из одежды?

- А, джинсы и майку! Да, и кроссовки!

- Хорошо! Завтра к десяти утра подъедем! Жди! Аньён!

Интересно, и чего она так радуется? Непонятно. Ладно, здорово, что платье одевать не надо! Джинсы и майка форева! Ладно. Перейдём к нашим баранам. Пак Джин Хо мне сообщил и то, что моё лечение продлится на удалёнке. Психолог будет посылать мне свои тесты, а я буду возвращать ему ответы, и всё по компьютеру! Наконец то, свобода! Хотя, чего я радуюсь? Надо будет ещё вписаться в семью дяди. Кстати, как на корейском «мой дядя»? Набираю. Смотрю перевод с голосовым проговором. Ага : "На самчон". Вот, так и будем говорить с эти Ким Дже Уком. Я уже интересовался, кто он. Нашёл сразу. Директор он завода, который принадлежит компании «Хюндэ». Ладно, потом разберёмся с этим самчоном! Итак, завтра я покидаю уже порядком мне поднадоевшую богадельню. Если кто не понял, то я про больницу, в которой уже почти целый месяц. Надоело!

Как получил в руки от самчона телефон, сразу стал поглощать информацию о местном варианте Южной Кореи. Я даже пообщался с парой местных по скайпу. Кстати, здесь он называется «Юндай» в английской транскрипции. Это, как я расшифровал, сокращение от «Ты и я» (ю энд ай). Кстати, местные корейцы шутят, называя скайп «хюндай». Так вот, я узнал, что корейцы называют свою страну Теханмингук. Первый раз я не понял, и даже переспросил собеседника:

- Как? Чингачгук?

Эти вызвал пятиминутный хохот корейца. Оказалось, он видел фильм американского производства «Траппер» (не знаю, точно такого не видал!), и читал книжку Фенимора Купера «Последний из могикан». Образованный кореец попался. Кстати, я его имя запомнил, вдруг пригодится. Его зовут Ли Чэ Дук. Так вот, он и рассказал мне о некоторых местных правилах. Например, что в среде молодёжи младших тут называют «хубэ», прощаются словом «аньён», и так далее. Ли Чэ Дук сразу признал во мне иностранца (или иностранку?) потому что