знакомых, в основном туркофилов. Часто в квартире Аббасова или у кого-либо из его друзей устраивались беседы, главным образом, о турецких султанах Османе, Мураде Первом, Магомете Втором.

Вначале Суфи Аббасов довольно сдержанно говорил о своей родине, бывало, очень резко отзывался о некоторых султанах. Рассказывая об Орхане — основателе войска янычар, — осуждал его за то, что своих янычар[12] султан набирал из детей неверных. Случалось, что Суфи поругивал и Энвера пашу, обвиняя его в убийстве великого везиря Махмуда Шевкета паши. Не одобрял политики Энвера, которая привела к войне с Россией.

Слыша такое, панисламисты распалялись. Они выворачивали души наизнанку. Аббасову это и было нужно. За год он отлично изучил своих знакомцев. Знал, кто чем дышит, кто на что способен.

Как-то придя в дом Араббая, Суфи застал там нового человека. Выше среднего роста, лет сорока, с черной выхоленной бородкой человек любезно ответил на приветствие Аббасова, изучающе глядя на него. Обращали на себя внимание его глаза — узкие, искристые, хитрые.

— Суфи Аббасов!

— Хамиджан Мухамедов, хозяин озокеритовых рудников!

Первым заговорил Хамид-Чатак[13]:

— Я давно слышал о вас, эфенди, и все время искал случая познакомиться. Сегодня я счастлив, мое желание сбылось. Очень рад в вашем лице приветствовать воинственную Турцию!

Суфи сразу понял, что перед ним стоит человек, с помощью которого он сможет выполнить задуманное. «Богат, хитер, дальновиден. С таким можно перейти от слов к делу!» Но ответил, скромно улыбнувшись:

— Напрасно вы называете меня эфенди, я всего-навсего учитель. За приветствие Турции спасибо, но не могу его принять — я уехал из Константинополя больше десяти лет назад и, к сожалению, ничем не мог помочь младотуркам.

Собрались гости. После плова, когда Араббай принес горячий чай, он попросил Аббасова рассказать об Энвере паше и о младотурках, захвативших власть в свои руки.

Суфи начал издалека. Он изложил историю Турции, начиная с XVI века. Дойдя до возникновения «Иттихад-вэ-тереке», он увлекся. Рассказывал с подробностями, которые ему были известны от майора Нияз бея. О своей принадлежности к партии младотурков он не обмолвился ни словом.

Хамид-Чатак неожиданно спросил:

— Вы сказали, что уехали из Турции очень давно. Но откуда вы знаете столь подробно о дворцовом перевороте, об убийстве великого везиря и о многом другом?

Аббасов смутился. Никто и никогда не задавал ему такого вопроса. И вместе с тем он был доволен — он не ошибся, именно такой человек ему нужен.

Вмешался Араббай:

— Мы должны быть благодарны почтенному Суфи за его блестящее сообщение. Ваш вопрос, Хамид-ака, можно было бы не задавать.

— Нет, почему же, я могу объяснить... — начал было Аббасов.

За него продолжил Хамид-Чатак:

— Дело не в том, откуда эфенди знает многое о деятельности «Иттихад-вэ-тереке». Мы очень благодарны нашему другу за то, что он обогатил наши умы ценными сведениями. Пришло время, мусульмане, начать борьбу! Хватит сидеть сложа руки!

Мухамедов обратился к Суфи Аббасову:

— Вам слово, эфенди. Говорите, что надо делать?

Турок поднялся. Протянул руку Хамиду-Чатаку.

— Я рад, что вы заговорили о борьбе. Уверен, что все присутствующие согласны с нами и будут с нынешнего дня считать себя гази.

Хор согласных голосов прозвучал в ответ.

— Создадим в Коканде тайную организацию и назовем ее «Иттихад-вэ-тереке»! Первое заседание проведем у меня. — Суфи оглядел присутствующих и остался доволен. У всех на лицах была написана решимость.

...Суфи Аббасов нервничал. Заседание было назначено на сегодня, на семь вечера. Суфи вернулся из школы во втором часу дня. Положил книги в нишу, вышел на террасу, залитую солнечным светом. Март на исходе, впереди изумрудный апрель. «Грех оставаться в такие дни в комнате», — подумал Аббасов. Вынес ковер, стеганое ватное одеяло, подушки. Устроил себе ложе, раскурил кальян и опустился на подушки.

Дом, в котором он жил, располагался в старом Коканде, в кривом, узком переулке, недалеко от каменного моста. Как и все дома, он был построен в глубине двора, обнесенного высоким глиняным дувалом. Хозяин жил рядом, за дувалом, во втором доме. Квартира Аббасова состояла из двух комнат и чулана, из которого через маленькую дверцу можно было проникнуть в хозяйский двор. Это устраивало турка: всегда есть возможность уйти через черный ход.

Он курил кальян и старался предугадать, как пройдет первое совещание. Представляя лица присутствующих, думал, о чем они будут говорить. Среди других он чаще останавливался на Хамид-Чатаке. Суфи был доволен, теперь дело пойдет. И еще он решил: «Надо написать письмо. Связной скоро придет. Теперь есть о чем сообщить майору Нияз бею».

Утомившись от дум, Аббасов заснул. Проснулся он от легкого озноба. Солнце зашло. Сумерки быстро сгущались в темноту.

Суфи вошел в комнату, зажег лампу. Хотел было сесть за проверку тетрадей, но раздумал. Встал, прошелся по комнате. «Почему никого нет, ведь уже пора? »

Скрипнула калитка. Пришли трое. За ними еще и еще. Не было только Хамид-Чатака. Суфи переглянулся с Араббаем, спросив взглядом: «Где?» Тот пожал плечами.

Аббасов вышел на улицу. Долго вглядывался в темноту. Увидел двоих. Один был Хамид-Чатак. Кто другой? Мелькнула мысль: «Как он неосторожен!» Суфи отступил в подворотню, ждал встречи лицом к лицу.

Двое приблизились. Разглядев в темноте Аббасова, Хамид-Чатак спросил:

— Это вы, эфенди?

Поняв, почему Суфи не ответил, он торопливо зашептал:

— Это наш почтенный ишан. Он изъявил желание навестить вас.

Аббасов обмяк. Напряжение покинуло его. Волна радости прилила к сердцу. «Какой молодец, Мухамедов! Он сумел привлечь в «Иттихад-вэ-тереке» самого Наим-Кудрата».

...Ишан опустился на почетное место. Только что каждый из собравшихся поцеловал в знак почтения его руку.

Ишан заговорил:

— Я знаю, что вы организовали тайный комитет. Я одобряю это. Уверен, что вы сможете призвать мусульман Ферганы к джихаду с неверными. Турецкие гази, которые едут к нам, послужат опорой в священной борьбе против русских. Вот почему надо проявить о турецких воинах, взятых в плен русскими у Эрзерума, великую заботу. Их скоро приведут сюда. Нельзя допустить, чтобы они превратились в батраков. Пусть каждый возьмет к себе в дом одного-двух пленных. Надо объяснить урядникам, что вы берете их как слуг, сторожей.

Совещание закончилось чтением корана.

Разошлись поздно. Первыми покинули дом Аббасова ишан Наим-Кудрат и Хамид-Чатак. Проводив последнего заговорщика, Суфи вошел в комнату и тут же потушил лампу. Долго не мог заснуть. Он был больше чем доволен. Он торжествовал!

Заговорщики

Защитники крепости торжествовали победу. Иргаш с остатками своей банды торопился