Шрифт:
Закладка:
– Ты чего? – девушка едва решается сказать хоть что-то, может от смущения, а может от желания вернуть полную спокойствия улыбку на лицо призрака.
Девочка смотрела на друга в замешательстве, стараясь собраться. Но мысли непослушно трепетали, и только частично причиной был не до конца закончившийся сон. И язык не поворачивался сказать, что-то и пытаться оправдаться.
Девушка едва приходит в чувства после сна, начинает чувствовать больше, сильнее. Замечает, как чужая холодная, рука накрывает её, отдавая всё солнечное тепло, накопившееся в ней.
И отпускать словно нельзя, хочется сжать крепче.
Ханако держит её лицо в руках с нежностью как из детских сказок, а она и ответить ничего не успевает, прежде чем он рассмеётся и заставит почувствовать себя такой невероятно глупой.
Если никто не хочет его слушать, то тогда его выслушает она, прижмёт близко к сердцу и не даст обидеть точно также, как делает это Ханако, мечтательный друг.
– Ты не один, пока я рядом. И я буду ждать, когда придет время и ты всё-всё мне расскажешь! -уверенно смотрит на него девочка.
Ни в одном месте мира никогда не будет безопаснее, чем рядом с девочкой с кудрявыми волосами.
***
…Каждый раз, когда печаль охватывает, когда хочется плакать,
Каждый раз, когда сердце утопает в печали и ты увядаешь,
Я выкрикну громко имя, твоё имя.
Так же, как и ты однажды позвала меня.
Я выкрикну громко имя, твоё имя
Лишь для того, чтобы ты собой оставалась…"
Поперек кровати всегда неудобно спать, но и в этот раз не спит, как нормальный человек. Протирает глаза, пару раз прокашливается и через мутный сонный взгляд видит откуда-то небольшую стеклянную вазу, наполненную водой, а в ней стоят красивейшие листки ее любимых цветов, которые она давно не видела.
Белый гиацинт.
Про цветы знала только она. Все. На этом список людей кончился. Часто врала на счет любимых цветов, говорила то розы, то лилии, то хризантемы или вообще тюльпаны. Это казалось чем-то особо личным. Но эти красивые, свежие, и выделяются сильнее всего в серой квартире. Слишком милые и роскошные.
Настроение сразу становится хорошим. Хочется бегать по горам, совершать грандиозные планы, осталось супергероем стать. Встает с кровати сразу, подбегает к вазе, и дотрагивается до гиацинтов. Настоящие. Высокие. Очень большая редкость.
Достает один гиацинт из общего букета, принюхивается. Сладковатый, тонкий в общем идеальный запах. Два вздоха – и нос уже привык, надо нюхнуть кофе для перезагрузки рецепторов.
– Ханако?
Не отвечает. Но девушка знает, что он где-то рядом и все слышит и видит.
Ни мама, ни отец не знают, что именно любит их дочь.
– Ханако я знаю, что это ты.
Мегуми оборачивается и видит его, облокотившегося на письменный стол за которым она всегда делает уроки.
– Вау, гиацинт? – притворно изумляется, хоть и понимает, что она уже до всего догадалась. – Не люблю цветы.
– Когда ты успел?
– Не понимаю, о чем ты, – пожимает плечами. – Это не моих рук дело.
– Но никто не знал об этом. Ни отец, ни мать. Я им ничего не говорила. С бывшими друзьями со старых школ я не общаюсь.
– Тогда я точно не знаю, кто тебе решил подарить такой букет гиацинтов.
– И ты не видел никого, да?
– Ага. Никого.
Белый гиацинт никогда не дарят просто так. Белый гиацинт символизирует постоянство. Эти цветы дарят, когда хотят сказать: «Я очарован тобой навсегда». Ханако подождал, пока она уснет, и принес ей цветы, чтобы она смогла с утра увидеть этот подарок.
Он хотел как-то побаловать, отвлечь от творящегося ужаса вокруг на время. Проснется и уже будет что-то, что исправит проблемы, хотя бы на время.
Мегуми подходит ближе к нему, и Ханако напрягся.
– Ты же не знаешь язык цветов, да?
– Конечно, нет.
– Белый гиацинт дарят, когда хотят показать постоянство, любовь и привязанность.
– Тебе подарили эти ромашки, потому что это твои любимые цветы.
Ханако тут же прикусил язык, и девушка мягко улыбнулась ему, прощая вранье.
– Они очень красивые.
Она просто любила белые цветы. Какие они бы не были – розы, ромашки или ещё какие-то.
Но гиацинты она любила больше всего.
Друг замолкает, глубоко выдыхая. Очень рад, что смог увидеть ее улыбку и забыть на мгновение, в какой жопе они находятся.
– Спасибо.
– Рад стараться.
Мегуми никогда не видела Ханако таким лирическим. Чувствует, что это не просто поступок, а что-то большее, чем просто подаренный букет цветов. Она без понятия, как и где Ханако их нашел в таком прекрасном виде, будто сам пошел и сорвал, но ясно одно – за короткий промежуток он обыскал все, пытаясь найти именно те цветы, которые хочет она. Ни больше, не меньше, и никак иначе.
И ему это удалось.
Девушка хочет обнять призрака за это. С благодарностью, теплом, которое заслуживает.
– Это прост жест дружбы, – бормочет парень.
– Ах, ну да, ну да. Не водили друг друга в рестораны, не признавались в любви, не держались за ручку, не целовались, – усмехаясь произносит девушка.
– О, нет меня сейчас стошнит.
Глава 9
Небо голубело над ним. Белые перистые облака расплылись, иногда загораживая солнечный свет. Камаитати летали рядом, их голоса ему сейчас плохо слышны, как сквозь вату, толстую и немного жестковатую. Примерно такой же учитель когда-то дезинфицировал ранки.
Когда это было?
Ах да, при жизни. Тогда ещё воздух был солёным и влажным, всегда пропитанным запахом антисептика, чуть заметным запахом крови. Мир был бесцветным, а солнце не казалось таким ярким, каким его все называли и видели. Сейчас его после смертная жизнь была цветной.
Ну или почти.
Он встретил милую, правда хорошую девочку, которая улыбалась как-то пресловутое солнце и грела тёплыми руками. Ханако прижал ладони к глазам, погружаясь в эту светлую темноту. Как жаль, что даже все самое тёплое и милое вскоре становится холодным и обычным. Призраки не могут дышать, но Ханако задыхается, захлебывается слезами.
Ему не хватает воздуха, ему кажется, что он дышит, как живой.
Перед глазами до сих пор стоят те злосчастные слова в письме, которые принес ему маленький зверек ёкай. Белые слова как будто отбрасывали тень на и без того чёрный фон, на котором и были написаны. Имитация сердца в тот момент остановилась во второй раз, но в этот он не умер.
То-что мертво, умереть не может – только рассеяться по ветру пылью. Закат раскрашен как краской. Сквозь слёзы почти не видно разницы. Ханако вытирает
