— Узнаю, — ворчит Шейн.

— Прямо сейчас и узнай. — Миссис Дельгадо разрезает пополам стручок фасоли. — Думаю, ради такого случая можно пренебречь запретом на гаджеты за столом.

— Ладно, — вздыхает Шейн и вынимает из кармана мобильный. — Только сначала спрошу у Шарлотты номер.

Ну вот. Теперь я единственный козел, который не интересуется самочувствием Бринн. Достаю телефон, игнорирую череду записок от Лизы-Мари и открываю контакты. «Бринн Галлахер» все еще там. Впрочем, она могла двадцать раз сменить номер или удалить мой, поэтому представляюсь: «Привет, это Трипп. Сожалею о случившемся. Надеюсь, ты в норме».

Фух, галочка есть. Приличия соблюдены.

В комнату заходит мистер Дельгадо — седые волосы поблескивают в свете люстры. Он лет на двадцать старше жены, однако для мужчины за шестьдесят сохраняет отличную форму. Иногда мы играем в сквош в их семейном загородном клубе, и он еще ни разу даже не запыхался.

— Прости, Лаура, — говорит он, чмокая жену в щеку. — Встреча затянулась.

— Получилось? — спрашивает она.

— Эдвард подаст на этого выскочку из Лас-Вегаса иск о диффамации, — отвечает мистер Дельгадо и садится рядом с Шейном. Мне всегда импонировало то, что, несмотря на чудовищные габариты обеденного стола, рассаживаются они все-таки недалеко друг от друга. — Это, по крайней мере, заставит его держаться от нас подальше.

По миссис Дельгадо видно, что ответ ее не удовлетворил, однако она немного меняет тему:

— А видео удалено?

— Скоро удалят, — заверяет отец Шейна. По раздувающимся ноздрям понятно, как его раздражает, что нельзя просто выписать чек и покончить с проклятым видео.

В кармане зудит телефон — не иначе как ответ от Бринн. Ввиду сегодняшнего инцидента, наверное, лучше ответить, поэтому забиваю на правило Дельгадо не пользоваться телефонами за столом и проверяю сообщения. Точно: Бринн прислала селфи — она отвела назад волосы, являя впечатляющий синяк на виске.

«На твоем месте должен был быть я», — пишу.

«Хочешь загладить вину?»

Напрягаюсь — вопрос провокационный.

«Как?»

«Мистер Соломон приглашает завтра в два часа к себе. Сможешь подойти?»

Выдыхаю с облегчением. Конечно, я бы предпочел провести субботний день иначе, но грех жаловаться. Все могло быть гораздо хуже.

«Смогу», — пишу в ответ.

Глава 14. Трипп

— Я немного погорячилась, — говорит Бринн на следующий день, когда я сажусь в ее «Фольксваген». В салоне чисто, как в новом, только нет характерного запаха новой машины. Обычный пассажир — скорее всего, Элли — коротышка, поэтому приходится сильно отодвигать кресло назад. Кручу головой в поисках ремня.

— Насчет чего? — спрашиваю.

— На самом деле я до мистера Соломона не дозвонилась. Оставила ему сообщение.

Застываю с непристегнутым ремнем:

— Оставила сообще… Он что, нас не ждет?!

Бринн выруливает на улицу, на панели загорается красная лампочка, и раздается противный писк.

— Ты не пристегнут, — спокойно говорит она. — Да, мы едем без приглашения.

— Эй, так дело не пойдет.

— Почему? Он же тебя звал. Плюс он вообще может не проверять голосовую почту. Многие не проверяют. И что нам тогда делать?

— Для начала не сваливаться как снег на голову! — Пищание действует на нервы, и я защелкиваю ремень, хотя предпочел бы вылезти из машины. — Обозвала меня вруном, а сама та еще аферистка.

— Я обозвала тебя не вруном, а никудышным вруном.

Это правда, и с тех пор я сильно напрягаюсь. Что за намеки? Или она просто подкалывает, что, в общем, можно понять. Как бы то ни было, выяснять — себе дороже, поэтому только ворчу:

— Знал бы, не пошел.

— Ты мой должник, забыл?

Бринн в шапке, так что синяка не видно. Во всяком случае, выглядит она вполне здоровой: румяные от холода щеки, глаза блестят.

Замечаю это чисто с медицинской точки зрения — еще не хватало разъезжать по городу с контуженой.

— Нечего было соваться.

Зря ляпнул. Не ее вина, что попала под горячую руку. К тому же я смутно припоминаю, как она пыталась схватить меня за рукав, прежде чем вмешался Шейн. Хотела предотвратить беду.

— Прости, не то сказал. Я…

Сам не свой. Вечно ты выбиваешь меня из колеи, Бринн.

— Ладно, проехали, — говорит она, отмахнувшись. — Я знаю, что навязываюсь, но уж очень хочется порадовать мисс Келсо в понедельник. У нее выдалась совершенно кошмарная неделя.

— А что случилось? — не понимаю я.

— Ну, сначала история с портретом мистера Ларкина. Она жутко расстроилась, винит себя за недосмотр. Портрет следовало где-нибудь запереть, а не просто оставлять за сценой. Туда мог зайти кто угодно. А вчера, — продолжает Бринн, — когда я пришла к ней узнать номер мистера Соломона, она показала мне испорченные афиши мемориального комитета.

— В смысле «испорченные»?

— Кто-то зарисовал на всех лицо мистера Ларкина. Перечеркнул жирным красным фломастером.

— Вот черт. — Молчу какое-то время, пытаюсь переварить. — Кто же так не любил мистера Ларкина?

— Мисс Келсо полагает, что ее хотят подставить.

— Серьезно? С чего она взяла? — недоумеваю я.

Завуч у нас вроде любимой бабушки. К ней хорошо относятся даже те, кто считает себя плебсом.

— Видимо, она не верит, что мистера Ларкина можно так ненавидеть. Тем более по прошествии четырех лет.

Бринн сворачивает на Спрюс-роуд — длинную петляющую улицу, ведущую к дому мистера Соломона. Любой школьник в Стерджисе знает, где живет школьный садовник, потому что его дом граничит с футбольными полями — после тренировок мы всегда проходили мимо него за мороженым. По выходным мистер Си обычно копался в саду и, завидев нас, приветливо махал.

— А ты можешь в это поверить? — неожиданно добавляет Бринн.

Ее тон мне совсем не нравится. Она будто подозревает, что есть какие-то одному мне известные факты.

— Нет, — говорю и отворачиваюсь к окну.

Дальше едем молча. Наконец-то почтовый ящик с номером тридцать девять.

Бринн объявляет:

— Приехали.

Она тормозит и со скоростью улитки заезжает на гравий. Я поднимаю солнцезащитный козырек, ожидая увидеть чистенькое бунгало, каким его помню, и глазам своим не верю. Перед домом — свалка инструментов и строительных обломков, а рядом огромный кусок синего брезента, наполовину покрытый льдом. Из цветочных ящиков под окнами и двух больших горшков по обе стороны от лестницы свисают мертвые растения.

— Ты уверен, что он здесь все еще живет? — спрашивает Бринн, останавливаясь за ржавым черным пикапом.

— Я ни в чем не уверен, — говорю. — Парадом командуешь ты.

Она прикусывает губу и выглядит такой растерянной, что я добавляю:

— Расслабься, пикап его.

— Окей, — говорит Бринн. — Где наша не пропадала.

Вылезаем из машины, на подходе к крыльцу перешагиваем через груду кирпичей — судя по всему, они тут давно и надолго. Моя «напарница» жмет