Рин поднимался с ребятами наверх, но всегда держался в стороне и не подходил к краю. А когда ребята звали его, он находил причину, почему не может сейчас подойти к ним, и быстро убегал. Но долго так продолжаться не могло, в один из дней поднявшись на крышу, ребята устроили игру на спор, кто из них сможет дольше простоять на парапете, на одной ноге.

Первым это сделать предложили Рину. От такой затеи его всего передернуло, и он попятился назад. Но путь ему преградили, и начали выжимать к самому краю крыши. Он упал на колени и разревелся, а ребята начали смеяться над ним, показывая пальцем и называя трусом. Рин в слезах убежал оттуда и зарекся, во что бы то ни стало переборит этот дурацкий страх. И сдержал своё слово.

На борьбу с ним он потратил все летние каникулы, которые провёл у бабушки в горах. Каждый день, в тайне от всех, он поднимался в горы, где среди деревьев прятался небольшой, обрывистый утёс. Перешагивая через свой страх, со слезами на глазах, он заставлял себя подходить всё ближе к его краю и смотреть вниз. При этом он всегда вспоминал лица друзей, смеющихся над ним, и это ещё больше подначивало его.

— «Я докажу им, что я не трус», — говорил он себе.

С каждым днём он подходил всё ближе к краю и всё дольше смотрел вниз. Пока, в один из дней, страх действительно не пропал. Поднявшись на утёс, он встал у самого края и с легкостью стал разглядывать, что творилось внизу. Голова не кружилась, ноги не тряслись и город, видневшийся вдалеке, больше не расплывался. Вернувшись в конце лета в город, он сразу позвал всех ребят встретиться в их штабе.

Рин дождался когда все соберутся, и только тогда поднялся на крышу. Когда ребята увидели его, то сперва начали подшучивать над ним, но он не реагировал. Молча пройдя мимо них, он подошёл к парапету, и, быстро вскочил на него, встав на одну ногу.

— Ну? Кто следующий? — ехидно улыбаясь, спросил он, весело подпрыгивая, будто играя в классики.

Остальные стояли разинув рты, никто больше не осмелился повторить этот трюк. А Рин после этого стал негласным лидером их маленькой банды. С тех пор он никогда не вспоминал про страх высоты, до этого дня.

***

Рин открыл глаза, голова больше не кружилась, но смотреть вниз ему не хотелось. Он поднял взгляд вверх и заметил, что вдалеке над ними нависает белоснежное кучевое облако, взбитое как огромная подушка, а во все стороны от него расползались более маленькие облака, сгруппированные так, что напоминали ступени ведущие к главному облаку.

Их кабина подлетела к самому нижнему из них, двери открылись, а когда все вышли, она стремительно унеслась вниз.

Рин был шокирован. Он стоял на поверхности облака! Хотя по ощущению оно больше напоминало огромный сугроб, слегка проминающимся под его весом, но по сути это было облако, висящее высоко в небе и под ним ничего не было. Он с любопытством разглядывал мягкую субстанцию под ногами, когда к нему обратилась Сая:

— Сейчас будет самое интересное, — шепотом сказала она, указывая на самое большое облако.

Оно находилось примерно в 200 метрах от них, и было ещё больше, чем Рин думал вначале. На самой его вершине возвышались огромные ворота, на которых мирно дремал внушительных размеров дракон. Увидев его, Рин не поверил глазам.

Дракон, как и ворота, переливался всеми цветами радуги. Заметив их, он зевнул, выдохнув клубы пара, потянулся, приподнявшись на лапы и, расправив крылья, взлетел, обдав стоящих на облаке сильным ветром. Облако не сдвинулось с места, в отличие от Рина. Он сделал несколько шагов назад, с открытым ртом разглядывая сказочное существо, совершенно забыв, что стоит на облаке.

«Может это очередная иллюзия?» — подумал он и посмотрел на Саю, тут же почувствовав, что начал падать.

— Эй, держись! — крикнула она, схватив его за руку, и вернув на облако. — Падение отсюда не сулит ничего хорошего.

Не успел Рин перевести дух, как она вновь указала вперёд:

— Смотри, будет красиво.

Дракон взмахнул пару раз крыльями и выдохнул перед собой ледяную струю, направившуюся в их сторону сверкающими завитушками. Долетев до них, она превратилась в хрустальный мост, ведущий к главному облаку. Дракон сделал ещё несколько взмахов крыльями и вернулся на своё место в первоначальную позу.

— Понравилось? — спросила Сая, всё ещё держа Рина за руку. — Теперь можно идти к Принцессе, — с радостной улыбкой сказала она, и потянула его за собой.

Они поднялись по мосту и оказались около громадных ворот собранных из витиеватых трубочек, по которым бежала разноцветная жидкость. Верхнюю часть ворот, где спал дракон, отсюда было не видно, так высоко они уходили. Когда они подошли, ворота медленно открылись, впустив их внутрь.

Войдя, они оказались в длинной колоннаде. Ворота за их спиной тут же закрылись. Потолка, как и стен в этом помещении не было, вместо них со всех сторон было голубое небо, и тянущиеся высоко вверх белоснежные колонны, будто подпирающие его, а под ногами мягкие, белые облака. Они пошли вперёд, при каждом шаге слегка утопая в мягком полу, но не испытывая при этом какого-либо дискомфорта. Колонны, казалось, были полыми и по ним, как и по трубкам из которых были сделаны ворота, что-то переливалось, только в этот раз субстанция была белой. В конце этого зала возвышался пьедестал, на котором стояло два белокаменных трона. На одном из них сидел высокий мужчина с длинными чёрными волосами и мертвенно-серой кожей.

Худощавый, с правильными чертами лица, и ярко красными, горящими глазами. Он сидел, пренебрежительно опустив голову на руку, и смотрел на вошедших исподлобья. Одет он был в старинный, удлинённый, приталенный, бархатный пиджак тёмно-синего цвета с золотой отделкой и чёрную рубашку с кружевным воротом и манжетами. Под пиджаком был кожаный, чёрный жилет. На ногах, поверх узких брюк, высокие чёрные сапоги. Верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты, приоткрывая часть его груди и висящий там старинный медальон. Мужчина выглядел пугающе, но в то же время интригующе и очень выделялся во всей этой белизне.

А рядом с ним, на втором троне, сидела его полная противоположность, девочка лет восьми, с нежно-розовой кожей и белоснежными волосами, полностью лишенными пигмента. Милое личико девочки, с аккуратным, слегка задранным носиком, по-детски круглыми, румяными щёчками, и доброй улыбкой, выражало понимание и сочувствие. В её больших глазах, в которых практически