— Как жеш не помнить? Хорошая семья. Бохатая, — бабка заявила это с таким видом, точно наличие денег – главный критерий нравственности. — Я поступила туды совсем девчонкой, тады еще Леопольд был живехонек. Ох, и красавец он был! Весь в маменьку. Род у них такой.

Вероника мысленно нарисовала Бориса таким, каким он выглядел в их последнюю встречу. Она бы не стала утверждать, что он был так уж привлекателен. Высокий, чересчур худой и бледный. Невзрачный – это слово отлично подходило для описания ее бывшего сожителя.

— Не веришь? — бабка оказалась почище детектора лжи. Вмиг догадалась, о чем думает Вероника. — Борьку небось вспомнила. Эт он в мамку свою мордой пошел. Чаво взять-то с деревенской девки?

— Светлана Георгиевна из простой семьи? — не поверила Вероника. Судя по поведению свекрови, та принадлежала как минимум к знатному дворянскому роду, и в ее венах текла едва ли не царская кровь.

— Самой что ни на есть простецкой. У Светки отродясь своего ничего не было. Ее Леопольд голодранкой в дом привел. А гонору-то сколько, гонору-то. Быстро она всех за пояс заткнула.

Эта информация никак не помогла Веронике. Разве что теперь она будет чувствовать себя в присутствие свекрови увереннее. Не так далеко та от нее ушла.

— А как погиб Леопольд, Марфа Станиславовна? — спросил Сергей.

— Дык он в себя выстрелил. Бедняга, — покачала головой бабка. — Я опасля целую неделю его мозги со стен кабинета соскребала.

От подобной откровенности Веронику замутило. Жуткие образы Митиного будущего пронеслись перед мысленным взором.

— А из-за чего он застрелился? — Сергей, между тем, продолжал изображать из себя детектива. Он наклонился вперед, уперев локти в колени, и впился в бабку взглядом.

Вероника обратила внимание на то, какие сильные у него руки. Из-за неудобной позы мышцы напряглись, и рукава рубашки плотно их облегали. Нет, ему никак нельзя дать сорок шесть лет. Максимум тридцать пять.

— Кто ж его разберет? — бабка, причмокивая, глотнула чая. — Мож Светка его со свету сжила, а мож бич ентот треклятый его достал.

— Бич? — повторила Вероника.

— Поговаривают, кады Арнольд себе петлю вязал, его последние слова были: «Гореть вам всем ясным пламенем!». Проклял он свою гулену-женушку и потомство ейное вместе с нею.

— За что же он так детей? — воскликнула Вероника. — Они в чем виноваты?

— Дык не евойный Леопольд был. Нагулянный. В том-то вся и беда.

Вероника потеряла дар речи. Она хорошо помнила разговор с Изольдой Карловной. Ни о каком внебрачном ребенке речи не шло. Вот и доверяй после этого людям.

— Я о таком не слышал, — признался Сергей.

— Не то шоб это была великая тайна, но о том помалкивали. Арнольд помер. Чаво былое ворошить? Ему одному и было дело кто чейный сын, а остальным-то ненадобно вмешиваться.

— Но как так получилось? — теперь уже Вероника подалась вперед, жадно ловя каждое слово бабки.

— Я тады еще малюткой была, но мамка мне рассказывала, что будто бы Изольда в молодости чудо как хороша была. Все парни на нее заглядывались. Имелся у ней один дружок, любовь у них приключилась. Но родители рассудили иначе. Отдали девку за богатого. А она − кровь с молоком, сердце ретивое – наказ родителей выполнила, да старую любовь не забыла.

— И все время, что Арнольд и Изольда состояли в браке, она изменяла мужу со своей первой любовью? — догадался Сергей.

Бабка в ответ лишь пожала плечами.

— У Арнольда были причины покончить с собой, но почему это сделал Леопольд? — Вероника говорила сама с собой и не ожидала ответа.

— Тута сложно сказать. Знаю только, што имелась у няго полюбовница. Поговаривали, будто он к ней от Светки уйти хотел.

— Вы случайно не помните, как ее звали? — с надеждой поинтересовалась Вероника.

Но здесь ее постигло разочарование: бабка покачала головой. Она выглядела уставшей. Разговор ее утомил. Вероника поняла, что пора откланяться. Поставив чашку на поднос, она встала.

— Спасибо за рассказ. Вы нам очень помогли.

Сергей поднялся вслед за ней. Он горячо поблагодарил Марфу Станиславовну и сказал, что выход они найдут сами.

На улице Вероника окончательно пришла в себя. Совершив обратный скачок во времени, она снова вернулась в привычную действительность. На свежем воздухе мысли понеслись вскачь. Она перебирала новые факты, пытаясь увязать их с теми, что уже известны и все больше склонялась на сторону Арнольда. У последнего были все причины для злости. Но способна ли ненависть породить проклятие? До этого дня Вероника относила все сверхъестественное к выдумке. Даже карточные гадания, которыми увлекались девчонки в школе, считала бессмысленным занятием. Как после этого поверить в реальность проклятия?

— Что ты об этом думаешь?

Вопрос Сергея вывел ее из размышлений. Вероника, сев в «Рено», ответила:

— Все это, по меньшей мере, странно. Три самоубийства, разница между которыми примерно лет в тридцать. Не будь все погибшие из одной семьи, я бы сказала, что это совпадение.

Сергей крутанул руль, выводя автомобиль на дорогу, и заметил:

— Что бы это ни было, расследование бросать рано. Мы только в начале пути.

— И что нас ждет в конце?

Вопрос остался без ответа.

* * *

— Как мне поступить? — Вероника посмотрела на Сергея в надежде, что он разрешит дилемму.

Всю обратную дорогу она размышляла над одной проблемой: теперь, когда известно, что Изольда Карловна соврала, следует ли уличать старушку во лжи? Веронике хотелось выяснить, как в действительности обстояли дела. Был ли Леопольд неродным Арнольду или слухи о неверности его жены преувеличены? И если это все-таки правда, то кто его настоящий отец? Жив ли он до сих пор?

Весь поток вопросов Вероника обрушила на Сергея, как только «Рено» притормозил у дома. Садовник слушал, не перебивая. Когда она выдохлась, он сказал:

— Изольда Карловна не так проста, как может показаться. Если она сразу не сказала правду, то не факт, что ее вообще удастся разговорить.

Вероника хмыкнула. А ведь он прав. Что бы ни скрывала старушка, она определенно желает, чтобы это и дальше оставалось в тайне.

— Что же тогда делать? Как все разузнать?

— Изольда Карловна ничего не выкидывает, — поделился Сергей своим наблюдением. — Особенно бережно она хранит то, что напоминает ей о молодости.

— Верно. Я была у нее комнате. Там настоящая свалка.

— Возможно, где-то там хранится важная информация. Хотя бы о том же любовнике.

Чем глубже Вероника увязывалась в это дело, тем сильнее она жаждала докопаться до истины. Это желание толкнуло ее на отчаянный шаг.