– Значит, никто кроме меня в этой ситуации не виноват. Не грызи себя, – Эрвин качнул головой. – Да и сейчас есть на чём сосредоточиться. Через час мы отплываем к острову Потерянных. Сайлент знает несколько легенд о нём, про то, что там сбываются заветные желания и раскрывается скрыто. Если всё хорошо сложится, скоро ты будешь дома, – он улыбнулся, протянул руку, ещё раз погладив кото-феечку. И подойдя к окну, приоткрыл на проветривание узкую щёлку. – Так тебе не будет душно и малышка в безопасности.

От того, как он произнёс «малышка» в груди всё сжалось. Столько заботы и нежности в голосе того, кто одним словом заткнёт триста мужиков.

– Я постоянно буду на мостике, пока Сайлент восстанавливается. Если что-то понадобится – говори, – Эрвин подмигнул и вышел.

Кото-феечка тут же встревоженно мяукнула и неловко трепеща крылышками полетела к закрытой двери. Спланировав на пол, уткнувшись в неё мордочкой. Потом жалобно мяукнула и посмотрела на меня.

– Хочешь за ним? – я присела рядом с малышкой и, погладив, посадила на ладонь. – Сходим, обещаю. Но сперва давай я познакомлю тебя ещё кое с кем. Он сильно поранился, когда хотел найти тебя и забрать в безопасное место. Проверим, как он?

Кото-феечка звонко мурлыкнула и, вбежав по рукаву, помахивая крылышками, обернула шею будто воротник. Я потёрлась о неё щекой и вышла в коридор.

За последние дни я успела многое узнать о фрегате. Только на нижних палубах пока не бывала, постеснялась тревожить матросов. Каюта Эрвина выходила в офицерскую кают-компанию, где обычно собирались старшие по званию, чтобы обсудить маршрут или ещё какие вопросы. Простые моряки тут почти е появлялись, если только по важному делу. Здесь же каюты Сайлента и жреца, которого я почти не видела. Не знаю, чем он занимался большую часть плавания, но со дня гибели Рэя, я его не видела. Эрвин, Призрак, Альбус и даже Бо старались делать вид, что его не существует. Мне было интересно, почему, но я не спорила. Я даже имени его не знаю. Неловко как-то.

У каюты Сайлента я столкнулась с Альбусом.

– Совсем тебе покоя нет, – осторожно улыбнулась я. – Как он?

– Придурок. Он не даёт на ожог посмотреть. Честное слово, как будто ему там клеймо позора.

Отчасти, так и есть.

– Попробую убедить. Дашь, чем обработать?

Альбус вытащил из саквояжа пузырёк, бинты и небольшие щипцы вроде пинцета.

– Промой этим. Потом напомнишь про порошок. Он возле его кровати стоит.

– Хорошо. Если что, звать тебя, да?

– Ага. И за Эрвином следи. Он, конечно, виду не подаст, но переутомления не замечает. – Альбус посмотрел мне на плечо. – Значит, это из-за тебя столько веселья? – протянул руку и коснулся ушка кото-феечки. – Что ж, оно того стоило. Но чтобы со своими блёстками к лекарствам не лезла.

Кото-феечка недовольно фыркнула и прижалась ко мне теснее. Видимо, давать себя гладить всем подряд она не собирается. Врач усмехнулся и пошёл по своим делам, а я нырнула в темноту.

– Сайлент, ты живой? – глаза не успели привыкнуть. – Можешь начинать ругаться, но твой ожог нужно обработать.

– Отвали. Я сам. Лекарства оставь и хватит.

– Нет уж, – я прикрыла дверь и погладила кото-феечку, чтобы набраться смелости. Фактически, я сейчас должна сунуть руку в пасть крокодила. – Я знаю, что случилось и мне плевать, что значит эта метка. Плюс я скоро, возможно, вернусь в свой мир и унесу твой страшный секрет. Отложи, пожалуйста, свою мужиковатость и дай помочь.

– От такого не помирают.

Я наконец смогла различить силуэт Призрака. Его каюта ожидаемо меньше капитанской: кровать у стены, небольшой комод напротив входа и пара сундуков. Хозяин сидел на кровати в полумраке и смотрел на меня, повернув голову. И это выглядело пугающим. будто я и правда решилась войти в клетку с диким и раненым зверем.

– А ты мазохист, – хмыкнула я. – Расслабься. Я никому не скажу, что великий и ужасный Призрак позволил осмотреть свои раны.

Подойдя к нему, я спустила кото-феечку на кровать и занялась пузырьком. Крышка присохла, но я пока не настолько отчаялась, чтобы пустить в ход зубы.

– Дай сюда.

Сайлент отобрал и, кажется, одним пальцем скрутил крышку, а после покосился на зверька, устроившегося возле его колена. Кото-феечка смотрела круглыми удивлёнными глазками.

– А эта букашка, значит, причина, по которой я встрял? Ну и как её зовут?

– Не знаю. Эрвин ничего не сказал, – я смочила сложенный в несколько раз бинт и подсела ближе к Сайленту. – Раз ты пострадал больше всех, будет справедливо, если ты и имя придумаешь. Только давай что-нибудь миленькое, а не «Убийца» или «Потрошитель». Это, кстати, девочка.

– Отлично, мало нам одной женщины на корабле. С чего мне имена придумывать? И что значит миленькое?

Кото-феечка почему-то несказанно обрадовалась просто тому, что Призрак на неё смотрит. Хлопнула крылышками и весело подпрыгивая и, рассыпая блёстки вскарабкалась ему на голову.

– А, ну, отлично. Я ещё даже твоего имени не знаю, а ты возомнила себя главной, – Призрак фыркнул. – Женщины.

– Может она пожалеть тебя хочет, – я осторожно сдвинула ворот рубашки, которую он успел на себя нацепить. – Выглядит больно. Готов?

– Ты сама-то в обморок не бахнись. А то откачивать тебя нет желания.

Я хмыкнула и приложила к ране бинт. Сайлент напрягся, но больше никак не показывал своего отношения к происходящему. Пока я чистила ожог от грязи и крови, кото-феечка успела дважды спрыгнуть на его колени, залезть обратно и облететь вокруг, щедро приправляя нас блёстками.

Когда рана стала выглядеть чище, я смогла разобрать, что за рисунок красуется на его шее. Череп, под ним скрещенные кость и сабля, если я правильно понимала. Призрак явно не в восторге.

– В вашем мире врачи или маги не умеют убирать шрамы? – спросила я, собирая окровавленные бинты и готовя повязку.

– Это клеймо. Такое никто и никогда не уберёт, – отрезал Призрак, но сейчас это прозвучало отчаянно.

– Это насилие, – возразила я, закрывая метку свёрнутым бинтом и накладывая повязку. – С тем же успехом её могли выжечь на моей коже, и она была бы столь же бессмысленна.

– В метке смысл есть. Она правдива, – он помолчал и продолжил. – С такой во флоте