проступки ты отвечаешь передо мной, а не перед ним. Но ты должна быть смиренной и слушать хозяина этого дома, как это делаю я. Такие порядки и их нужно уважать.

— Я хочу домой, — всхлипнула, — пожалуйста…

— Не плачь. Разве тебя кто-то обидел? — он стирает мои слезы. — Малышка, я клянусь тебе, что мой отец к тебе не прикоснется. Я никогда не дам ему такой возможности. Сейчас ты умоешься, мы спустимся в столовую и попробуем ещё раз наладить контакт.

— Нет-нет-нет, — я покачала головой, задыхаясь. — Давай останемся здесь. Пожалуйста, давай посидим, — Максим что-то обдумывает и тянет к кровати. Он садится и усаживает меня на свои колени, поглаживая напряженную спину.

Он сегодня предельно со мной ласков… Это так неожиданно, тем более после всего, что я наговорила его отцу. Что-то мне подсказывает, всё не так просто, как кажется на первый взгляд.

— Он намеренно провоцирует меня, — пожаловалась я.

— Знаю, Ярослава, но разве ты не умеешь обманывать? Я предупреждал тебя не реагировать на провокации, — в его вопросе сквозит насмешка, но лёгкая, даже веселая.

— Ты попросишь у него прощения, и он смягчиться, — сказал Максим.

— Хорошо, — пришибленно прошептала я, прикрыв глаза. — Я всё сделаю, как ты скажешь.

— Ты моя умница, Ярослава, покажи это моему отцу и тогда я подумаю над твоей недавней просьбой, — неожиданно говорит Максим, и я поднимаю голову, отклонившись назад, посмотрев в его глаза.

— Над какой просьбой? — недоуменно уточнила я.

— За личное пространство, — его ответ вызывает во мне пораженный вздох.

Неужели…

— Ты уберешь от меня надзирателей? — я округлила глаза.

— Я точно уменьшу их количество и дам тебе бывать одной. Ты уже не так глупа, чтобы злоупотреблять моими снисхождением. Не так ли?

— Я постараюсь держать себя в руках, — уверенно кивнула.

— Ты будешь держать себя в руках, иначе дома я буду учить тебя манерам, — я поспешно заверила мужа в том, что он может мне довериться. Однако, Максим умеет правильно расставлять приоритеты. — А теперь пойдем, мама очень старалась над ужином, который мы невежливо игнорируем.

Ух-х.

Этот ужин ещё предстоит пережить, но теперь у меня есть приоритет быть вежливой с Виктором Николаевичем, который довольно скептически принимает моё извинение за недостойное ранее поведение…

Я больше, чем просто стараюсь быть покорной и тихой весь оставшийся ужин.

Может быть, Вадим оценит и перестанет на меня сердиться, когда узнает, что благодаря моим стараниям я проложу менее тернистый путь к побегу.

Часть 4. Бессилие

Максим решил отдохнуть, уснув беспробудным сном. Этим утром я впервые так сильно растерялась, не зная, что нужно и можно сделать.

Целую ночь меня мучили размышления и плохое предчувствие, что мешало расслабиться. Кажется, я дремала несколько часов, а всё остальное время ворочалась. Спать в этом доме оказалось настоящей каторгой.

Я пыталась разбудить Максима резкими движениями, закидывая на него ногу или руку, почти наваливаясь всем телом на мужчину, шепча, что уже утро и нужно вставать… Гордеев иногда перехватывал меня и подминал под себя, продолжая умиротворённо сопеть мне на ухо.

Когда стрелка часов уже перевалила за десятый час, я не выдержала и подорвалась. Приняла расслабляющий душ, переоделась из смятой пижамы в платье, заплела волосы и тихонечко вышла из комнаты.

Я не выспалась и глаза щиплет, поэтому я целенаправленно спускаюсь в столовую, желая выпить кофе. Поздно вспоминаю, что нужно было обуться, когда легкий сквозняк заставляет меня вздрогнуть от прохлады, крадущийся с пальчиков ног до обнажённых плеч.

В столовой пусто, и я с облегчением выдыхаю, проходя в впечатляющую по размерам кухню. Очередной раз оглянувшись, я напряженно лажу по полочкам в поисках хоть какого-то намека на кофе.

Нахожу натуральный молотый, а вскоре достаю из дальней тумбочки турку, не спеша наливая воду и насыпая несколько ложечек кофе. Ещё пару минут разбираюсь с новейшей техникой, и когда плита все-таки начинает стремительно нагреваться, облегченно прикрываю глаза.

Задумываясь, смотрю в окно, вспоминая, каким напряженным был вчерашний вечер. Максим остался довольным, и даже слишком, что немного насторожило. Он вообще какой-то странный в последнее время, буквально на всё закрывает глаза, словно решил переквалифицироваться в адекватного мужа.

Чтобы не делал Гордеев — это никогда не было просто так. Всегда есть причины и они вынуждают меня взволноваться. Как бы он ни потребовал слишком большой платы за такое спокойствие и пощаду в моих косяках.

От раздумий меня отвлекает сбегающий кофе, и схватившись за нагретую ручку турки, шиплю, быстро отставляя в сторону готовый напиток. Кофе немного сбежало на плиту и столешницу, а ладонь мгновенно вспыхивает и щиплет.

— Аккуратно, Ярослава, — мне на плечо опускается тяжелая мужская ладонь, отчего я вздрогнула, присев от испуга.

Сердце сделало несколько опасных кульбитов, а маленький комок в желудке сжался так, будто меня вот-вот стошнит от паники.

Чёрт!

— Виктор, — просипела я имя мужчины, который мягко улыбнулся мне в ответ. Его скользкий взгляд медленно опустился по мне вниз и остановился на ногах, пальцы которых сами по себе поджались от такого повышенного внимания. — Доброе утро!

— Добрый день, Ярослава, — поправил он меня, спрятав руки за своей спиной. По крайней мере, он не собирается меня колотить кулаками и держится в стороне. Этого более чем достаточно, чтобы я почувствовала себя в безопасности. — Мой сын любит нарушить семейные порядки. Видимо, он всё ещё спит, — Виктор погрузил на меня многозначительный взгляд.

— Да, я не смогла его разбудить. Последнее время Максим очень много работает и не высыпается, — кивнула я, опуская глаза.

На самом деле я боюсь Виктора Николаевича больше, чем Максима. При виде Виктора меня выворачивает наизнанку, особенно после слов Маргариты и её угроз, которые имеют основание и заставляют меня волноваться.

— Я проголодалась. Думала сделать несколько бутербродов и кофе. Если вы не против…

— Вы уже пропустили завтрак, Ярослава, — несколько категорично заявил мужчина. Я вопросительно вздернула брови. — Дождись обеда, его попадут в час дня.

Я контролирую свой язвительный язык, в особенности теперь, когда на кону такая большая ставка — освобождение от надзирателей.

— Пойдем прогуляемся по саду. Нам крайне необходимо побеседовать, вчера разговор совсем не заладился. Я толком о тебе ничего не знаю, а мой сын не первый месяц на тебе женат.

— Да, хорошо… Только мне нужно обуться, — я поджимаю губы, когда взгляд Виктора снова опускается на мои босые ноги.

— Пойдем со мной, Ярослава, — Гордеев-старший протянул мне свою широкую ладонь, отчего я внутри похолодела.

Я ему не доверяю, совсем.

Как бы мне ни хотелось сбежать обратно в спальню к Максиму, я