— Твои братья и рядом со мной не стояли. Я сущий мерзавец! Ты разве не знала? — она почему то затихла. — Джес?

— Ни такой уж ты и мерзавец. — сердце пропустило удар. — Шери ты вернул, почти целой. Да и меня пока не обижаешь. Может ты ни так уж и плох.

Она говорила тихо и неуверенно, но ее слова били набатом в моей голове. Резко остановившись, опустил ее на пол, прижал скорее к стене, ловя ее губы, чтобы тут же утолить свой всколыхнувшийся от ее слов голод. Кружка застучала по каменному полу. Она сама поднялась на цыпочки, что бы быть ближе, и обвила руками за шею. Целуя так же жадно и открыто. Она сама пустила меня в свой рот и сплеталась со мной языком, так что спустя мгновение я уже упирался руками в каменную кладку за ее спиной, боясь слишком сильно сдавить ее в своих руках.

По спине пробежал сквозняк и я опомнился, что мы все еще не в спальне.

— Пойдем. — потянул ее за руку, по дороге то и дело, останавливаясь и целуя.

До двери мы дошли уже разгоряченные настолько, что можно было воспламенить одежду на нас. А захлопнув дверь, прижал ее к ней и скорее потянул подол кверху. Ее руки уже тянули рубашку через голову, царапая плечи острыми коготками.

— Ни так быстро, птичка, ни так быстро… — хоть и сдернул с себя рубашку, тут же припечатал ее руки к двери.

Не то она доведет меня до безумства!

Руки, сведенные над головой, оказались зажаты всего одной его ладонью. Горячие дыхание обжигало шею, посылая все новые волны к низу живота. Стояла на цыпочках и все равно тянулась вверх. Казалось можно подняться еще выше.

— Маленькая… — он шептал уже где-то в районе груди. — Так не терпится?

А слова застревали в горле. Хотелось сказать ему, что да, я хочу. Настолько потеряла голову, что она не просто кружиться, она совсем потеряна, а кислорода в комнате ни хватает даже на маленький, жадный глоток.

Его рука уже пробралась под платье, и заняла свое место между разведенных ног. Каждое новое движение пальцев, все больше распаляло. Жесткая ткань платья давила на грудь, не давая ей ощутить губы скользящие совсем рядом.

Фабиан отпустил руки и, прихватив за бедра, посадил меня на свою талию. Крепко обхватила ногами, сцепляя их в замок на его спине. Но руки так и не опустила, цепляясь ногтями за шершавые, холодные камни. Платье собралось на поясе, и голой кожей я скользила по большому бугру, туго обтянутому тканью его брюк.

Прижал к двери всем телом, а большие руки путешествовали по изгибам тела, не в состоянии на чем-либо остановиться.

Он быстро расправлялся с застежкой на штанах, скорее выпуская на волю налившийся желанием ствол.

— Прости… — голос и правда, звучал немного раскаиваясь.

Прихватив на шею широкой ладонью, Фабиан подался резко бедрами вперед, рыча и заполняя меня до конца. Вторая его рука нашарила запястья над головой и сжала, как будто боясь, что я опомнюсь и оттолкну.

Но это просто не могло сейчас прийти мне в голову! Он не был так нежен, как в прошлый раз. Он вколачивался в меня с ожесточением, балансируя между болью и наслаждением. Но все же не причинил мне ни капли боли. Заполняя до отказа, он заставлял сдавленно вскрикивать и впивать в его руку ногти, точно оставляя на ней следы. Метить его так же, как он меня, вчера!

Нашел мои губы и ворвался в рот, как завоеватель, как полноправный хозяин, как тот, кто не отпустит…

Сильные толчки раскачивали чувства все сильнее, и вот все выплеснулось через край! По телу прошел спазм, все мышцы отказались повиноваться. Стиснула его бедрами так отчаянно, как только могла. Он, наконец, отпустил мои руки и, обхватив за спину и затылок, оторвал от двери. Неся все еще вздрагивающую меня, к ковру у потрескивающего очага.

Поцелуи не потеряли своей страсти, он все еще чувствовал голод, и только собирался его утолить. Встал на колени, утопая в высоком ворсе, опустился на пятки, не разжимая объятий. Лишь на мгновение оторвался от припухших губ.

— Твой черед. — он провел кончиком языка о нижней губе.

— Я ни совсем… — мысли путались, но его руки уже указывали путь. — Аахх!

Рука властно обхватила мягкое полушарие, показывая как можно двигаться. И расцепив ноги, чтобы упереться в пол коленями, стала подхватывать этот ритм. Фабиан откинулся чуть назад, рассматривая мое лицо. И наконец, потянул платье, долой через голову! С жадностью смотрел на открывшуюся картину, а я все глубже утопала в его демонических глазах. Они затягивали, и вынимали душу.

— Еще! Хочу еще! — от его рычания руки заходили ходуном.

Обхватила его за плечи и двинулась чуть резче, срывая его стон. Он запустил руку в мои волосы, оттягивая голову чуть назад, подставляя шею и грудь под горячий язык, который недолго блуждая, помог втянуть в рот окаменевший сосок.

Казалось, трещали не поленья в огне, а каждая частичка естества ломалась под таким напором, оглушая упавшими запретами.

Еще немного и можно взлететь!

Разрядка накрыла опять с головой, заставляя судорожно хватать воздух, и битья в экстазе. Следом внутри напряглась и запульсировала, сильно содрогаясь, напряженная часть Фабиана. Он откинул голову назад, выпуская из себя воздух с хрипами и стоном.

И если бы ни его руки, точно бы завалилась к огню. Но он бережно перехватил чуть дрожащими руками и уложил на спину, прямо здесь же, на ковре.

— Пить… — в горле настолько пересохло, от вереницы криков и стонов, что казалось можно выпить всю воду мира.

— Минутку, птичка, дай мне всего минутку… — он рухнул рядом, притягивая в свои объятья и дыша в макушку.

Слушала его заходящееся в бешеном ритме сердце и все же для себя решила.

Прожить это время, рядом с Фабианом, не задумываясь о будущем. Просто попытаться быть немножечко счастливой и, до поры до времени, просто наслаждаться тем, что он пока что только мой. Придет время и я без сожалений покину это место, сжигая за собой мосты, и не оставляя обратного адреса для писем. А сейчас… Сейчас просто жить.

— Тут на окне, должен быть кувшин… — он аккуратно переложил мою голову и медленно поднялся на ноги, втряхивая себя обратно в так и не снятые, в запале события, штаны.

Кувшин успешно нашёлся и даже на половину полный. Прохладная вода, приятно остудила горевшее горло. А ставшие уже хорошо