— Это несправедливо, Хьюберт, — хрипло сказала Мадлен, — ты же знаешь, что я не это имела в виду. Ты же знаешь, какие сплетни ходят в этой деревне. Я должна защищать себя от скандала. У меня никого нет, кроме тебя, а теперь ты… — Ее красные губы скривились, как будто она собиралась заплакать, но затем она яростно покачала головой.

Решительно расправив платье, она посмотрела ему в глаза.

— Ну, нет смысла разговаривать с тобой, когда ты в таком состоянии. Ты явно околдован или заколдован, так что я думаю…

— Верь в это, если тебе от этого легче, Мадлен, — холодно сказал Хьюберт. — Сьюки сказала, что будет гроза. Похоже, она не только красива, но и мудра. Тебе лучше пойти домой, ты промокнешь.

Он вернулся в дом и закрыл за собой дверь.

Под проливным дождем Мадлен вернулась в свой дом. Ветер поднимался и трепал ее волосы цвета воронова крыла по лицу и глазам.

Ей было трудно дышать из-за стеснения в груди. Было ли это колдовством? Или Хьюберт просто нашел кого-то, кого предпочел? Слезы смешались с дождем на ее щеках, и она нетерпеливо вытерла влагу. Ветер бил ее, заставляя спотыкаться. В нарастающей буре послышался странный звук, песня на ветру, и на мгновение Мадлен удивилась, как буря поднялась так быстро. Люди в море будут вытаскивать свои сети так быстро, как только смогут. По крайней мере, Хьюберт был в безопасности дома. Во всяком случае, пока.

Она отперла входную дверь, ключ дрожал в ее руках, а слезы застилали ей глаза. Ее скромный коттедж скрипел от надвигающейся бури, и ветер свистел в пустом камине. Взяв себя в руки, Мадлен опустилась на стул за маленьким кухонным столом и очень долго просто сидела. Ее одежда была влажной, а зубы покусывали нижнюю губу, когда буря снаружи набирала силу. Дождь барабанил по ее окну, как сердитые пальцы.

Она играла с переплетом последней книги, которую одолжила у одной из пожилых дам в деревне. Это был третий том готического романа Энн Рэдклифф, опубликованный всего несколько лет назад. Мадлен находила его довольно ужасным, но все же она наслаждалась им безмерно. Она знала, что сейчас не сможет сосредоточиться на этом. Встреча с Хьюбертом взволновала и напугала ее.

Наконец она поняла, что сгущающаяся темнота снаружи — это не только тяжелые дождевые тучи. День клонился к вечеру, а она сидела и волновалась. Она пошевелилась и моргнула, затем, приняв решение, встала и направилась обратно к двери.

Мадлен помедлила на пороге, прислушиваясь к завываниям ветра, наблюдая, как дождь барабанит по земле. Затем она тихо выругалась и, быстро и решительно шагая, направилась к приходской церкви Святого Климента.

К тому времени, как она добралась туда, она промокла насквозь, а когда открыла дверь церкви, ветер подхватил ее и с силой ударил о стену внутри, заставив преподобного Бромли Ле Кутера заметно подпрыгнуть.

— Преподобный, сэр, — позвала Мадлен, шагнув к нему, — что вы знаете о колдовстве? Я уверена, что слышала, как вы упоминали об этом в нескольких своих проповедях.

— Ах, Мадлен, — преподобный Ле Кутер пригладил волосы и взял себя в руки, — а я-то думал, ты не обращаешь внимания. Ты всегда вяжешь, разве нет?

— Дьявол создает работу для праздных рук, Преподобный, — сказала Мадлен с извиняющейся улыбкой, глядя ему в глаза с высоты своего роста. — Если женщина думает, что ее жених может быть заколдован, что она может с этим поделать?

— Простите, Мадлен?

— Это Хьюберт. Я думаю, он заколдован. Либо это, либо он внезапно стал ужасным, жестоким и… Я пытаюсь дать ему преимущество в сомнениях.

Преподобный тихо усмехнулся:

— О, Мадлен, что бы ни происходило, я уверен, что он просто разыгрывает тебя. Ты же знаешь, что он любит всю эту мистическую чепуху. Он всегда спрашивает меня о ведьмах, демонах и тому подобных вещах.

— Нет, преподобный Ле Кутер, — Мадлен сделала паузу, чтобы отжать волосы, и капли воды упали на соседние, медленно стекающие с ее промокшей одежды, — Я бы не вышла в этом, если бы Хьюберт играл в игру. Прошлой ночью он видел, как женщины поют и танцуют на Скале Ведьм, а теперь он ошеломлен и у него порезы на руках. Он говорит так, будто может отменить нашу свадьбу из-за какой-то девушки, которую он там встретил, по имени Сьюки Годейн, и будь я проклята…

— Сьюки Годейн? — голос преподобного был резким.

— Да, так он ее называл. Вы знаете это имя?

— Это не то, что я, вероятно, забуду в этой жизни, но…

— Пожалуйста, скажите мне, кто она, если вы знаете, Преподобный.

Бромли Ле Кутер обхватил Библию руками и прижал ее к груди почти бессознательно, как ребенок обнимает плюшевого мишку.

— Не может быть, чтобы он встретил ту же девушку, о которой я знаю. Сьюки Годейн была убита. На скалах у гавани во время сильного шторма. Это было, когда я был еще мальчишкой. Она была… обижена так, как мужчины иногда обижают женщин. Деревня была в шоке. Мне очень жаль, Мадлен. Возможно, о таких вещах не следует говорить. Или, может быть, их никогда не следует забывать. Я был слишком молод, чтобы хорошо ее помнить, но говорят, она была милой девочкой, очень тихой и доброй. Может быть, эта женщина использует кого-нибудь из своих родственников?

Мадлен закусила губу и задрожала от холода и ужаса.

— Они нашли того, кто это сделал? — тихо спросила она. — Его наказали? Его повесили?

Преподобный медленно покачал головой:

— Нет, но… в последующие недели четверо мужчин также были найдены мертвыми. Молодые люди с побережья, и у них были… Ну, это не то, что следует говорить молодой леди вашего…

— Преподобный, сэр, пожалуйста! Я не ребенок. Расскажите мне.

— Они были, ну, они были изуродованы, Мадлен. Вырезанные снова и снова одни и те же слова: «Меня зовут Сьюки Годейн».

— Боже милостивый, — Мадлен в ужасе уставилась на него. — О Преподобный, пожалуйста, придумайте что-нибудь, что я могла бы использовать, чтобы избавить Хьюберта от этого заклинания, прежде чем его убьют!

— Это не может быть она, Мадлен, этого просто не может…

— Ну, давайте не будем рисковать на всякий случай, — твердо сказала Мадлен. — А теперь, если они духи или ведьмы, что мне нужно? Святая вода? Священное Писание? Вам нужно совершить экзорцизм?

Преподобный Ле Кутер подошел к стене церкви, снял с крюка большой крест, размером примерно с его предплечье, и вернулся к ней с ним.

— Если бы вы могли просто заставить Хьюберта держать этот крест…