Она задержалась на ступеньке.

— Ольга?.. Да, Ольга!

Тетя Наля и в письмах называла ее так, а не Оленькой, как мать. И теперь собственное имя показалось Оленьке строгим и незнакомым.

Но обняла тетя Наля ласково и крепко. Оглядела с головы до ног, упрекнула мягко:

— Что же не сообщила? Намучилась ведь!

Через минуту Оленька уже блаженствовала на кушетке в прохладе застекленной веранды. Тетя Наля поставила перед нею на стол толстую, в виде березового пенька, кружку домашнего кваса. Он был темно-коричневый, с легкой пеной и такой холодный, что кружка сразу запотела.

— Передохни, — сказала тетя Наля, — и ступай вон к той бочке, сполосни ноги. А потом можно будет искупаться.

И опять Оленька подумала: мать не стала бы посылать ее к бочке, принесла бы воду в тазу сама. Но к бочке сходила, помыла ноги, а потом и умылась из жестяного умывальника, что был пристроен за дачей в малиннике. Сразу стало легче.

Тетя Наля за это время накрыла стол. Еда у нее была вкусная, домашняя: сдобные ватрушки с творогом, топленое молоко, свежие и малосольные огурцы. Оленьке стало даже стыдно за свой аппетит.

Тетя Наля рассмеялась:

— Боишься, что потолстеешь? Ну, пока тебе это не угрожает! А теперь рассказывай, как вы там? Как мать?

2

Тетя Наля писала, что дача у нее маленькая, но Оленька не думала, что домик окажется таким уж крошечным: в комнате стояли только стол, кровать и платяной шкаф. Да еще два стула. Кухонька была и того меньше, на плите едва умещались две небольшие кастрюльки, такой же столик и над ним белый шкафчик для продуктов. Все насквозь пронизано солнцем.

Не то чтобы Оленька была так уже разочарована, но… Со словом «дача» всегда представлялось что-то чеховское или тургеневское: дом непременно с колоннами и мезонином, рядом речка, лес.

Никакого леса, разумеется, не было. Кусты смородины, малинник, овощные грядки да несколько яблонек-ранеток. Правда, перед домиком тети Нали росли две старые развесистые черемухи, за ними был забор, а в нем калитка. Переступишь высокий дощатый порог, и в глаза ударит слепящая рябь воды: опять протока! Тетя Наля купалась здесь по утрам, медленно входя в воду с песчаного берега. На другом берегу протоки выпас для лошадей и одинокие кусты тальника. А еще дальше сопки, которые так понравились Оленьке.

Первые дни она отсыпалась. Тетя Наля даже удивилась, что Оленька может столько спать. А Оленька, возможно, просто еще не могла привыкнуть к разнице во времени: ведь целых пять часов!

После позднего завтрака укладывалась под яблонькой на раскладушке загорать, налепив на нос зеленый листок и надев свой шикарный импортный купальник.

Тетя Наля ходила в купальнике весь день, в нем и над грядками копошилась и занималась поливкой по вечерам. Купальник у нее был простенький, зато тело — как кедровый орех, совсем коричневое!

Тетя Наля приносила Оленьке под яблоньку то тарелку малины, то несколько молодых морковинок с бледными длинными хвостиками. И обязательно какой-нибудь новый журнал, говоря при этом:

— Тебе, вероятно, эта вещь уже знакома…

В том-то и дело, что почти ничего из названного тетей Налей Оленька не читала. У нее вообще редко когда хватало терпения дочитать любую книгу до конца. Как-то было неинтересно. Чужие люди, чужие беды и радости… Думалось о своем. Она, Оленька, вся ушла в ожидание. Когда окончит институт. Ей казалось, вот тогда у нее и начнется настоящая жизнь, необыкновенная, интересная, непохожая на все то, что было до сих пор… Кое-что она, разумеется, читала. По программе. А так… Тетя же Наля читала так много, что при разговоре с нею о литературе у Оленьки портилось настроение: оказывается, нужно столько знать!

Стараясь не показывать своего дурного расположения духа, слушала тетю Налю и хрустела морковкой, лакомилась только что сорванными, нежными и прохладными ягодами малины.

Вообще-то слушать тетю Налю было интересно. Только вот сидеть ей было совсем некогда. Даже читала она только в самые знойные часы после обеда и еще по вечерам перед сном. Хотя и была в отпуске. К ней и сюда, на дачу, приезжали по делам люди. Тетя Наля называла их авторами. Она работала в издательстве редактором.

Но больше всего времени и сил у нее отнимал огород. Оленька и не предполагала, что овощные грядки и кусты ягод могут требовать столько внимания. Тетя Наля то рыхлила землю, то полола, то что-то удобряла и поливала. Она показала Оленьке, где и что у нее растет, и Оленька поразилась про себя, как тетя Наля отличает сорт смородины «чемпион» от сорта «голубка». Оленька не видела в них никакой разницы. А о цветах тетя Наля говорила таким теплым голосом, что Оленька тоже присела перед клумбой на корточки.

Тетя Наля сказала:

— Если хочешь, можешь полить их. Уже, видишь, какая земля…

По вечерам тетя Наля принималась за поливку, когда солнце нижним краем касалось двугорбой, мохнатой от сосняка сопки. Оленька же начала готовиться к ней сразу после полдника. Сменила на ногтях ног лак, причем перекрашивала ногти несколько раз: то получалось неровно, то слишком ярко. Затем долго перебирала свои вещички в чемодане. Перед тетей Налей явилась в брючках, короткой ситцевой кофточке и яркой косынке на голой шее. Тетя Наля задержала взгляд на ее модных туфлях — шлепанцах на пробке.

— Испортишь босоножки.

— А, ничего им не сделается! — Оленька беспечно сбежала по ступенькам.

Лейка у тети Нали была старая, голубая краска уже облезла. Оленьку это огорчило, но делать было нечего. Полила сначала белые астры, они нравились Оленьке своим холодным высокомерием, потом огненные настурции. От них исходил едва уловимый, удивительно благородный аромат. Затем пришла очередь гладиолусов. Они еще не распустились, только выбросили стрелки будущих соцветий.

Тетя Наля поливала из шланга огуречные грядки, крикнула издали:

— Устала? Нет?.. Тогда полей еще марьины коренья и лилии, там, за домом. Шланг туда не доходит.

Оленька полила и марьины коренья с чудесными резными листьями на темно-вишневых черенках, и королевские лилии-саранки: на огромных оранжевых лепестках черные точки, оригинально.

Нужно было полить еще смородину там, за домом, но Оленька так устала, что появилась дрожь в коленях. Лейка оказалась не такой уж легкой, ручка у нее была неудобная и резала руки. К тому же тетя Наля была права: туфли Оленька все же промочила и расстроилась, подошва могла отклеиться. Да еще комары налетели как сумасшедшие.