Шрифт:
Закладка:
— Спасибо, что позволили мне прийти. По-прежнему никаких признаков жизни от вашей сожительницы?
Милые морщинки вокруг ее глаз стали более резкими. Наверное, ей не понравилась эта формулировка. Признаки жизни. Но если не искать признаков жизни, что тогда можно искать?
Виктория и Фредрик опустились в кресла.
Виктория и Бенедикте жили вместе шесть лет. Они познакомились на конференции по интернет-журналистике, где спикером была Виктория, а Бенедикте — участником. Виктория была одинока, а Бенедикте заканчивала отношения. Спустя неделю они съехались. Виктория сказала, что Бенедикте очень любила свою работу, как и она сама, и выиграла немало призов за свои документалки. Детей у них не было. Бенедикте иногда навещала своего отца, а больше ни с какими родственниками они близко не общались. Бенедикте ходила в спортзал, на пешие прогулки и занималась йогой, а Виктория была больше склонна к культуре.
— Вы работаете из дома? — спросил Фредрик, кивнув в сторону стола.
— С защитой информации. Я продаю услуги различных компаний.
— Я так понимаю, дела идут отлично, — сказал он, похлопав по дизайнерскому креслу.
— Да, — ответила она без улыбки. — Я свое дело знаю.
— А вы знаете, чем занималась Бенедикте? Какие у нее проекты на работе? Кто ее источники?
— Что вы имеете в виду?
— Прошу прощения, что говорю это. Но я пришел сюда потому, что расследую двойное убийство. Хенри Фалька и Беаты Вагнер.
Двойное убийство. Еще одна формулировка, которая ее сразила.
— Это те, кого застрелили на автомойке? Какое отношение к ним имеет Бенедикте?
— Я надеялся, вы сможете ответить на этот вопрос. Я встретил Бенедикте вечером перед ее исчезновением, на званом ужине в замке Акерсхюс. Фальк тоже там был. Она рассказала мне, что он работает над одним… проектом, и она копает информацию по нему. Теперь Фальк мертв, отчет о проекте украден, а Бенедикте пропала.
— Что это за проект?
Фредрик сжал губы.
— Извините, это конфиденциальная информация.
Виктория тяжело выдохнула.
— Думаете, кто-то что-то сделал с Бенедикте? И это связано с этим отчетом?
— Я не знаю. Но, к сожалению, вполне естественно предположить, что связано.
Виктория, окинув Фредрика изучающим взглядом, опустила глаза в чашку с чаем и помешала его — ложка застучала о керамику.
— Она мне солгала, — тихо сказала Виктория. — Тем утром, когда пропала.
— Правда?
— Бенедикте сказала, что ей позвонили с ТВ2 и попросили взять утреннюю смену. Меня это не удивило, они иногда так делают. Но сегодня я поговорила с ее начальством. В тот день замена им была не нужна.
— Тогда кто ей звонил?
Виктория не ответила. Поставив чашку на ковер и взяв со стола блокнот, она протянула его Фредрику. Она заштриховала страничку карандашом, чтобы можно было прочитать оттиск слова, которое, видимо, было написано на вырванном листке.
— Это лежало на ее тумбочке. Это может показаться странным, но… вы же понимаете, у нас довольно большая разница в возрасте. До того, как до меня дошло, что с Бенедикте могло случиться что-то серьезное, я испугалась, что она мне изменяет с кем-то. Но это слово мне ни о чем не говорит.
А вот Фредрику оно говорило о многом. Он понял, кто это. Имя, которое написала Бенедикте, было довольно отчетливым. Рейсс.
— Бенедикте когда-нибудь упоминала мужчину по имени Рикард Рейсс?
— Конькобежца? Это его имя она записала? Она никогда… Бенедикте никогда не упоминала о нем. Я бы запомнила.
— Его имя всплыло в нашем расследовании, — сказал Фредрик. В глубоком кресле у него заныло колено. Он встал, распрямил ноги и повернулся к Виктории.
— Я читал протокол вашего допроса, когда вы заявили об исчезновении Бенедикте. Она ездила на красном «Мини Купере»?
— Ездит. Она ездит на красном «Мини».
Фредрик выдавил улыбку.
— Прошу прощения. Ездит, конечно. Я объявлю машину в розыск. Затем запрошу данные ее мобильного. Так мы узнаем, где она пользовалась телефоном в то утро.
Виктория положила руку ему на локоть.
— Спасибо, что серьезно к этому отнеслись. Я это очень ценю, — произнесла она.
— Я должен спросить у вас еще кое-что. Вы явно разбираетесь в компьютерных системах. Вы когда-нибудь помогали Бенедикте найти материалы для работы? Которые, возможно, не предназначались для ее глаз?
Виктория отняла свою теплую руку от его ладони.
— Вы меня спрашиваете, взламывала ли я чужие данные и крала ли информацию, чтобы помочь Бенедикте?
Он не ответил.
— Бенедикте никогда бы меня о таком не попросила.
Медсестра открыла дверь в палату, и порыв холодного ветра привел шторы в движение. Зазвенели медали, висящие на стенах над фотографиями девушки, с победоносной улыбкой держащей в руках лыжи, на груди которой выделялась табличка с номером. Рубашка на пожилой женщине развевалась на ветру. Она сидела в инвалидной коляске с мягкой обивкой с обеденным подносом на коленях. Ее морщинистая кожа покрылась мурашками.
В палате стояла не предвещающая ничего хорошего вонь. Сладковатый трупный запах. Медсестра закрыла дверь, и Фредрик остался наедине с Идой Аксельсен, бывшей женой Рикарда Рейсса.
— Тут пахнет смертью, — сказала она и жестом указала, чтобы он сел рядом с кроватью.
— Это точно. — Стул затрещал, когда Фредрик наклонился вперед, чтобы рассмотреть кроны деревьев на кладбище напротив дома престарелых.
— Раньше они заворачивали трупы в целлофан, — пояснила она. — Теперь никто уже не помнит тех умерших, и могилы решили использовать заново. А тела-то не сгнили. Тогда в гробы стали сыпать негашеную известь, и тела растворялись всего за несколько дней. Но не всегда все идет по плану, и могильщиков ждал неприятный сюрприз. Некоторые трупы легко опознать. Но они воняют.
Ида Аксельсен поковырялась вилкой в лазанье из микроволновки.
— У одного из церковных служителей тут живет жена. Он и рассказал мне об этом.
— Вы принимали участие в лыжных соревнованиях? — спросил Фредрик, кивнув на фото на стене.
— Там я с ним и познакомилась. Мы ходили в один клуб.
С ним. Она имела в виду Рикарда Рейсса. Человека, которого подозревают в убийстве Беаты Вагнер и Хенри Фалька. Бывшего конькобежца, который так ужасно обошелся с женой.
Вдоль воротника ее рубашки Фредрик заметил истонченную кожу и шрамы от ожогов, шишковатые отметины там, где шампуры для гриля проткнули кожу до мяса. Ее лицо, плечи и бедра были одутловатыми от избыточного кортизола и депрессии. За длинной челкой понять выражение лица Иды было трудно.
