Ртищев, занимал должность «постельничего». Должен был охранять царевича во время сна. Он вообще был необычным человеком. Не имел врагов, прощал любые обиды, не интересовался богатствами. В своём доме устроил приют для нищих, инвалидов. Через него и Алексей приглашал к себе учёных священников и монахов, странников, ходивших по святым местам. Слушал их рассказы.

Новый год в те времена отмечали 1 сентября. На Красной площади строились полки стрельцов, собиралось множество народа. Выходил царь с боярами, патриархом, священниками. Служили молебен, поздравляли народ. В 1643 году на таком празднике Михаил Фёдорович вывел на площадь 14-летнего Алексея. Официально представил всем людям, что это – его наследник. А весной 1645 года царь заболел. Тогдашняя медицина была ещё слабой и несовершенной, многого не знала. Врачи помочь Михаилу Фёдоровичу не смогли, 13 июля он умер.

Его жена Евдокия была женщиной скромной, незаметной. Но настолько любила мужа, что смерть Михаила Фёдоровича совсем сломила её. Потрясения она не перенесла и через пять недель тоже скончалась. Алексей почти в одночасье лишился обоих родителей, остался круглым сиротой. Он горевал, горячо молился. Но ведь ему надо было и принимать власть над Россией, а ему было всего 16 лет! Впрочем, царю и незачем было самому заниматься всеми проблемами. Ему помогали придворные, Боярская дума.

Из придворных самыми младшими считались стряпчие, они выполняли что им прикажут. Выше их шли стольники – их уже назначали самостоятельными начальниками, командирами в войска. Тех, кто хорошо себя проявил на службе, производили в окольничие – они были «около» царя. А из них лучшим присваивали высший чин – боярин. Это звание было личным, по наследству не передавалось. Бояре и окольничие входили в Боярскую думу. Но она отличалась от польского сената – состояла не только из знати. За особые заслуги царь вводил в неё мелких дворян, чиновников, людей из простонародья – они получали чины «думных дворян» или «думных дьяков».

Органами правительства были приказы, это были подобия министерств. Каждый приказ руководил каким-то направлением. Посольский – иностранными делами, Разбойный – уголовным розыском, Большой казны – финансами. В них работали дьяки (профессиональные чиновники), подьячие (их помощники), писцы. Вся страна делилась на уезды. Город – центр уезда. Туда назначали воевод. Но в Польше воевода правил всей областью, как князь. В России воевода только командовал войсками. А управляли городами и уездами земские старосты, их выбирали сами жители. Так же и в слободах, сёлах, деревнях люди выбирали старост. А когда надо было решить важнейшие государственные вопросы, царь созывал высший орган России, Земский собор.

При Алексее Михайловиче правительство возглавил боярин Морозов, его воспитатель. Ведь царь привык к нему, дружил, слушал его советы. В Москве собрался и Земский собор. Делегаты принесли присягу верно служить новому государю – не только от себя, но и от «всей земли», от тех городов и уездов, которые их прислали. В Успенском соборе Кремля патриарх Иосиф венчал Алексея на царство. Помазал его миром – специальным священным маслом. В этом обряде Сам Бог благословлял власть царя, поэтому про него говорили «помазанник Божий». Но на него ложилась и колоссальная ответственность. Отныне он отвечал перед Самим Богом за страну и своих подданных.

А дела на юного Алексея сразу же навалились очень серьёзные. Возбудились соседи России. Царь умер! На троне почти совсем мальчик! Надо бы воспользоваться. Из Польши быстренько приехал наглый и высокомерный посол. Опять требовал выдать беженцев с Украины, уступить несколько городов. Дескать, иначе война. Но Морозов и другие опытные бояре подсказали Алексею – это обман. Польша сражаться не готова, просто «на пушку» берёт. Послу дали от ворот поворот.

А турки с крымцами так и не успокоились, что Россия присоединила Дон. Решили – наступил подходящий момент расквитаться за Азов. Крымский царевич Нуреддин и 5 тысяч отборных воинов скрытно подобрались к главному центру донских казаков, Черкасскому городку. Налетели ночью. Но там были царские воеводы Кондырев и Красников с отрядами. У них и у казаков часовые не дремали. Подняли тревогу. Врагов отбросили, многих перебили. Нуреддин отступил. Казачьи атаманы и воеводы решили – чтобы татары снова не полезли, надо проучить их покрепче. Позвали ещё один царский отряд, князя Семёна Пожарского, находившийся неподалёку.

Собралось 7 тысяч воинов, нашли в степи лагерь Нуреддина. И вот он-то атаки не ждал. Татар застали врасплох, разбили. Они стали удирать к Азову. Из города вывел войско турецкий паша – 6 тысяч янычар и конницы. Теперь врагов стало значительно больше, они навалились на русских. Среди стрельцов были новобранцы, и среди казаков новички, недавно пришедшие на Дон. Их охватил ужас. Они в панике побежали, куда глаза глядят. Но настоящие боевые стрельцы и казаки устояли. Сомкнулись плечом к плечу. Отбивали атаку за атакой. Под их пулями и саблями падало всё больше татар и турок. Их телами завалило всё поле. Первым не выдержал Нуреддин. Развернулся и поскакал прочь. Без крымцев не выдержали и турки, отступили и укрылись в Азове. А русская конница кинулась за татарами. Провожала их и била отставших до самого Крыма.

Молодой царь похвалил воевод, атаманов и всех, кто «бился честно». Впервые послал донским казакам царское, государственное знамя. А паникёров и беглецов велел выпороть, «чтоб такое воровство другим было не в повадку» Хотя татар поражение не образумило. В декабре 1645 года казаки известили, что крымцы собираются в большой набег на русские окраины. Алексей Михайлович поднял полки по тревоге. Командовать назначил лучшего военачальника князя Алексея Трубецкого. Но обошлось без боёв. Татары узнали, что их ждут, и побоялись лезть, ушли обратно.

Однако юный царь решил покончить с такими выходками хищных соседей. Летом 1646 года повелел собирать на южных границах все силы, готовиться к походу на Крым. Объявил, что сам возглавит армию. В Константинополь к султану отправил послов. Великий визирь (у турок так называли первого министра и главнокомандующего) встретил их грозно. Стал требовать, чтобы царь убрал с Дона и казаков, и своих ратников. Но ему передали твёрдый ответ Алексея Михайловича: о том, чтобы выгнать казаков, даже речи не будет. А вот с Крымом Россия поддерживает мир только из уважения к султану. Но нападения больше прощать не станет, будет на них отвечать очень крепко.

И тут к великому визирю посыпались доклады от его разведки: сам царь собирает большую армию, в Воронеже строятся 500 стругов (больших лодок), в Черкасске ещё 300. Такая флотилия могла высадить в Крыму 70 или 80 тысяч воинов! Визирь орал на послов, угрожал их казнить. Они пожимали плечами – мы не можем указывать своему государю. Но турки-то понимали: от такого