— Ожидаешь проблемы? — насторожилась Костлявая.

— Всегда.

* * *

— Ну наконец-то! — встретила меня недовольная Скеша. — Дышки принёс? Я тут уже на стены лезу со скуки, выспалась на год вперёд! Когда уже можно будет свалить?

— Хочешь жить, потерпишь, — ответил я, выгружая еду.

— Ты дико душный, боз Гарт. Теперь я вижу, во что вырастают интики, которые…

— … Позорное говнючьё, — согласился я, запирая дверь.

Наглеет девочка. Быстро забыла, какими глазами смотрела на меня в камере разборки. Памяти небось шестнадцать килобайт, и та глюкавая.

Мой интик, кстати, на удивление неплохо справляется. По крайней мере в режиме выходного, когда мапы не делают ничего, кроме самообслуживания. Сбросил накапливающуюся ошибку Второй, не дав ей засрать память файловым мусором и вырубиться, проверил сервисный цикл Двенадцатой и перезапустил, когда она зависла, ну, и так далее. Поменял расходку, убрал в боксах. Выполнил всё, что я ему написал, и почти не сбился. Для типичного низового балбеса и это много. Большинство из них с трудом вспомнят, что делали вчера. Дотянуть до ренда это им не мешает, да и не делают они ничего, на самом деле. Жрут, спят, пырятся в видеостены, развлекаются в кулачок или с подружкой, швыркают дышку, окончательно отбивающую мотивацию что-то делать. «Это то, во что ренд превратил девяносто процентов горожан!» — пафосно заявляет «Кибернуль», но они не правы. Горожане сделали это с собой сами, им просто никто не мешал. Интик — пример того, что можно иначе. Плохонький пример, не вдохновляющий, в рекламу школ не годится… А, точно, у школ же нет рекламы! Никто не призывает детей учиться, только веселиться на Средке. Единственное, в чём разбирается каждый низовой подросток, так это в преимуществах и недостатках видов ренда: где какие выплаты, где какой износ, где какие сеты. Выбор, определяющий жизнь. Единственный в жизни выбор.

— Седьмую запускать будем? — спросил я у Груши по комму. — Она готова, только включить.

Вылезать наверх из подвала не стал, мало ли что. Внизу у меня три выхода в разные коммуникационные тоннели, поди поймай. А наверху, если что, дёрнуться некуда будет.

— Вот даже не знаю, — озадачился он. — С одной стороны, достало, что седьмой бокс вечно закрыт. С другой — нас вот-вот проверять будут, а к сломанной вопросов меньше.

— Давай я её запущу, но добавлю небольшой рассинхрончик? — предложил я. — Самообслуживаться это ей не помешает, дохромает как-нибудь, но плясать не сможет, и под клиента не положишь. Уверен, никто не догадается, что это не заводской глюк.

— О! Тема! — обрадовался управляющий. — Так и сделай! Интика только своего предупреди, чтобы не запаниковал от неожиданности. Он, кстати, ничего, для интика. Я видал технов и похуже.

Когда на терминале в подсобке появилось моё лицо, интик чуть со стула не упал.

— Боз Гарт! А вы где?

Это пацан ещё не знает, что я за его рабочей станцией уже пять минут наблюдаю. Смотрю, как он, отчаявшись и пролистав всё меню, набирает в строке поиска по очереди: «Отключить оплату», «Контроль оплаты», «Тест оплаты», «Режим без оплаты»… Не поверил мне, значит, на слово, что мапу без токов не запустить. А кто бы поверил? Разумеется, ничего такого в интерфейсе нет, иначе бордели брали бы токи в карман, запускали мап командой и жили бы припеваючи, не платя рендовых отчислений и налогов. Мог бы и догадаться, между прочим. Интересно, на какую он нацелился? Или всех бы перебрал, если б сумел?

— Где надо, — моя камера размывает фон. — Иди в седьмой бокс, будем стартовать белую.

— Ох, хорошо, а то мыть её ещё…

— Если всё пройдёт штатно, мыться она будет сама.

Я вывел на свой экран камеру бокса и запустил мапу. Интик как раз успел добежать, чтобы увидеть, как она встала и побрела вдоль стен, знакомясь с помещением, считывая радиометки и подтверждая тому, что её прошивка считает ренд-сервером, что условия работы соответствуют лицензии, помещение и вспомогательное оборудование сертифицированы, заведение зарегистрировано, фискальная информация передаётся без ограничений и так далее.

— Боз Гарт, — спросил интик, глядя в камеру. — А чего она хромает и ногу подволакивает?

Сообразительный, догадался, что я буду смотреть.

— Рассинхрон нижних имплов, — ответил я ему через динамик трансляции. — Ты, как криворукий техн этого задрипанного борделя, давно уже пытаешься его починить, но не знаешь как.

— Я? А, понятно, это если спросят.

— Не если, а когда. Спросят, не сомневайся. Не стесняйся признаться, через интерфейс стандартного доступа такое не лечится. Будет вполне достоверно.

— То есть вы можете убрать хромоту? — интик смотрит, как мапа, найдя санмодуль, переходит к циклу самоочистки.

Уже даже почти не краснеет, пообвыкся.

— В любой момент, — подтвердил я.

— Научите, боз Гарт?

— Зачем тебе?

— Хочу учиться. Я за день вчера больше узнал, чем за всю школу. А вы столько всего ещё знаете! Вы очень умный!

— Не подлизывайся. Проследи до конца цикла и, когда она уйдёт в стендбай, вали уже домой. Хватит с тебя на сегодня.

— Да мне нетрудно, боз… Как скажете.

С одной Седьмой разобрались, переходим к следующей. Подключившись к бывшей белой, а теперь рыжей мапе, я не без трепета вошёл в главное меню и нажал кнопку «Старт».

Глава 23

Команда «unlock»

Поскольку система Седьмой перенакатилась с резервного раздела, то сейчас у неё процедура «холодного старта». Тестируются имплокомплексы, настраивается терморегуляция, проверяются выводящие системы, подбираются моторные коэффициенты, регулируется полоса и глубина пропускания динамического нейровентиля. Зрелище неэстетичное — мапа лежит, подёргиваясь, по конечностям пробегают мышечные судороги, лицо кривится, быстро меняя гримасы, глаза бегают под закрытыми веками, на теле вдруг выступает пот, потом оно покрывается мурашками, по подложенной под тазовую область впитывающей ткани растекается остро пахнущее пятно метаболитов. Загрузка идёт дольше и сложнее чем у стандартных мап, и это, видимо, нормально. Я никогда раньше не имел дела с эксклюзивками, этим в ренд-центре занимался небольшой закрытый отдел, в котором из моих знакомых работал только Бректон. Отслеживаю прогресс на сетевом терминале: на первый