– Что за бредовые идеи бродят в твоей голове? Заканчивай думать о всяких глупостях, думай о хорошем. Наши мысли материальны, помни об этом. И врать заканчивай, не люблю я враньё, в любом его проявлении.

– Больше не буду честно, – глядя Сашке в глаза произнесла я, и покаянно вздохнула.

– Ладно, сейчас я убегаю по делам. Вернусь к обеду, и мы поедим к следователю по Валькиному делу. Распечатки по звонкам у них ещё нет, но лучше опередить их, и придумать сносную историю о том, почему тебе звонил Валя. По поводу пса подумаю. В общем я побежал, а ты давай сочиняй удобоваримый вариант повода своей несостоявшейся встречи с другом, – чмокнув меня в нос, Саша ушёл, прихватив второй комплект ключей от квартиры. Я же нехотя оделась, и поплелась в сторону кухни, варить себе крепкий кофе, и готовить завтрак.

Когда с трапезой было покончено, я занялась домашними делами. Приготовила обед, убралась в квартире и поставила в стирку бельё. Закончив домашние дела, я решила подумать о делах насущных. Взяв свой мобильный телефон и вытащив блокнот с ручкой из сумки, я направилась в гостиную. Сформировав в блокноте план дальнейших действий, почувствовала себя увереннее. Ещё раз прогнав в голове все события того дня, когда погиб друг, я уже знала наверняка, что говорить буду, а что нет. Все звонки от антиквара, сначала хотела удалить. Потом же, немного подумав, я решила просто сохранить его номер в телефоне и назвать контакт Марией Абрамовной с подписью воспитатель. Мало ли что придёт на ум следователю, вдруг у него появится желание заглянуть в мой мобильный. Лучше уж будет конкретный человек, нежели просто телефонный номер. Помимо этого, я сходила к Марфе Васильевне и забрала дорожную сумку с вещами Валентина. Альбомы с монетами переложила в заранее принесённый с собой пакет, и оставила у соседки в зале за диваном. Уходя, пообещала, что загляну к ней вечером, тогда и поболтаем.

Вернувшись к себе в квартиру, поставила сумку у входной двери, решив взять её с собой к следователю. В том что мент захочет сунуть в неё свой нос, я не сомневалась.

В голове вертелся один и тот же вопрос: кто убил Вальку? То, что это человек, каким-то образом связанный с монетами, я была почти уверена. Только вот за какую ниточку потянуть, чтобы распутать этот клубок? Из действующих лиц был сам Валя, Жэка, владелец бумаг, которые вывели на склеп. Кого ещё я забыла упомянуть? А ведь кто-то четвёртый, несомненно, был…

Мои размышления были прерваны тренькающим звонком. Распахнув дверь, я увидела Сашку, держащего на руках комок огненного цвета, размером чуть больше ладони. Недолго думая, он вручил щенка мне, а сам подхватил несколько пакетов, стоящих у его ног.

– Малыш, ты нас долго на площадке морозить будишь? – недовольно проворчал тёзка.

– Ой извини, – смутилась я. – Заходи. Я просто малость опешила.

– Сама же собаку просила. Или уже передумала?

– Нет, не передумала, просто таких раньше не видела. «Это мопс?» – спросила я, с сомнением глядя на рыжую приплюснутую мордашку с огромными ушами лопухами и умными карими глазами.

– Сама ты мопс, – проговорил Сашка снимая куртку. – Это французский бульдог. У этой породы есть только два минуса: храпят и воздух портят. У мамы голубой француз Люсинда. А это – мальчик. По паспорту он Марсель, но ты можешь дать второе имя, то которым будишь звать. Мама свою псину Лялей называет. Так что выбор за тобой.

Держа на руках щенка, я наблюдала за Сашкой, который ходил по квартире с видом всезнайки. И пока я стояла, открыв рот, он успел расставить миски нашего нового жильца, заполнив их кормом и водой. А также расстелить несколько пелёнок, предназначенных для справления естественных нужд животного. Расставить три одинаковых лежака по разным комнатам, кинув в каждый по игрушке-грызунку. Я наблюдала за всем этим процессом с трепетом, и томлением где-то в области сердца.

– Марсель, конечно, очень красивое имя, но я буду звать его Сашкой, – улыбаясь и прижимая к себе маленькое чудо, ответила я.

– Ну зачем нам в доме третий Сашка? – возмутился мой тёзка.

– Потому что я так хочу! – стала настаивать я. – Ты мне Марселя даришь или нет? Если даришь, то звать я его буду Сашкой.

– Дарю, дарю, – пошёл на попятную Александр. – Просто представил себе недоумение будущих гостей нашего дома: глава семьи Саша, его жена Саша, собака Саша, осталось ещё детей так назвать и полный абзац…

– А, по-моему, это мило, – улыбнулась я.

– Давай найдём компромисс. Если тебя не устраивает имя Марсель, мы можем назвать его на букву С, только не Сашкой, а Себастьяном.

– Себастьяном? – усмехнулась я. – А что, звучит забавно. Хорошо, пусть он будет Себастьяном.

– Я рад, что ты идёшь на уступки, значит наша дальнейшая жизнь не пройдёт в вечных спорах, – облегчённо выдохнул Александр.

– Я не совсем поняла, ты мне сейчас предложение сделал? Или это просто мысли вслух? Ну то есть так, рассуждения…

– И то и другое. Ладно, это мы потом обсудим. Корми меня обедом, и надо к следователю ехать уже, – направляясь в ванную, проговорил Сашка.

Я опустила пса на пол, и побрела к холодильнику. Щенок побежал следом. Пока я гремела кастрюлями и сковородками, Александр успел окончить водные процедуры и вернуться на кухню. Мы плотно пообедали, и запив всё это бодрящим кофе, отправились к служителям закона. Сумку я конечно же прихватила с собой. Сашка забрал её у меня и кинул в багажник машины, даже не поинтересовавшись, что в ней. До ОВД ехали молча, каждый думал о чём-то своём.

– Отвечай на поставленные вопросы коротко и чётко, не вдаваясь в подробности. Чем меньше скажешь, тем лучше. Веди себя спокойно и уверенно, потому что следак будет наблюдать за твоей реакцией, – инструктировал меня Александр, пока мы шли к зданию УВД.

Внутри помещение представляло собой печальное зрелище. Такое ощущение, что мы сейчас не в Москве, а в каком-нибудь захолустном районом городишке. Стены кое-как оштукатуренные, были выкрашены от пола до середины зелёной масляной краской, а выше середины просто побелены. Вдоль стены стояли сцепки стульев. Но не металлические, как во всех более-менее нормальных госучреждениях, а деревянные, доставшиеся видимо по наследству со времён Брежнева. При всём при этом, встреченный нами, по пути следования к кабинету дознавателя, сотрудник полиции держал в руках новенький айфон. В этом памятнике прошлому столетию, любая техника выглядела так же нелепо, как священник в интим магазине.

– Малыш, ты чего, уснула? – услышала я над своим ухом, и вздрогнула.

– Тьфу на тебя, напугал до икоты, – проговорила я сердито, входя в открытую для меня дверь. Видимо, сосредоточившись на своих мыслях, я упустила тот момент, когда мы прибыли по назначению.

Войдя в кабинет, я неспеша огляделась. К нелепым зелёным стенам здесь добавилась старенькая, изжившая себя, мебель, к коей относился и продавленный диванчик, кое-как втиснутый в небольшой кабинет с тремя столами. Такое ощущение, что на нём успело прикорнуть ни одно поколение бравых полицейских. Грязное, в разводах окно, тоже радости не добавляло.