приманкой пришлось послужить Зубру. Хотя потому, как шатало и метало из стороны в сторону, поднятый мной квадрокоптер, может быть ему придётся быть не только приманкой, но и той самой ловушкой, которая захлопнется, как только зверь в неё попадётся. Оксана под воздействием обезболивающего, наконец, задремала, и мы вытащили квадрокоптер на улицу, облетев на нем всю территорию нашего учебного центра. Раза три я чуть не врезался в дома и деревья, ещё дважды квадрокоптер чуть не перевернуло ветром, создавалось такое чувство, что я управляю им с задержкой в пять секунд, аппарат почти не слушал моих приказов, вихляя из стороны в сторону и частенько направляясь не туда, куда бы мне хотелось.

Обнаружили мы полковника там, где и оставили: на плацу. Прошедшие часы сказались на его теле не очень благоприятно: там где я сломал ему ногу ударом табурета, нога срослась криво, при этом раздувшись втрое, разорвав обтягивающие её брюки, сломанные пальцы удлинились тоже раза в три, превратившись в ни на что не похожие хваталки, кривые, будто сучья одинокого дерева, выросшего на верхушке скалы и ежедневно ломаемого жестокими ветрами. Он не походил ни на одного встречного нами ранее заражённого и очень порадовался тому, что в своё время забрал у него пистолет. Может у него появились какие-то другие свойства и умения, но по крайней мере, он не будет шмалять по Зубру из своего ствола. Я, яростно чертыхаясь и тихо матерясь, пытался подвести свой дрон, как можно ближе к нему, но у меня с этим ничего не выходило, тот шатался и метался, ходил кругами, но никак не попадал в точку, которая меня бы удовлетворила. А тем временем Зубр подошёл уже на десять метров к бывшему полковнику и остановился, с тревогой поглядывая в воздух.

Видимо, решив, что с планом «А» ничего не получится, он поднял пулемёт и тут полковник завибрировал. Завибрировал в буквальном смысле слова: раздуваясь и снова сжимаясь со скоростью три раза в секунду, он наполнил воздух непонятным гулом, который тут же оживил всё окружающее пространство. Лежащие на асфальте тела, заражённые, прячущиеся в тени казарм и внутри близлежащих зданий, вдруг ожили, бросаясь вперед, в мгновение ока со всех сторон окружая плац, и понеслись дальше, беря Зубра в одно сплошное кольцо.

— Ай, да куй с ним! — Решил я, активируя сброс и тут же переключил пульт на управление Роем. Подвешенный под квадрокоптером заряд от РПГ устремился вниз, ударяясь об асфальт за спиной полковника, а я, уже не следя за произведённым им эффектом поднимал шарики Роя в воздух и активируя их.

Данный вид дронов поступил в нашу часть недавно, но его функцию и общие характеристики живо обсуждались ещё когда я обучался в авиамодельном кружке. Видимо, его сконструировал какой-то фанат Гарри Поттера, так как каждый дрон Роя весьма напоминал снитч из игры в квиддич. У него было много недостатков, таких как малые заряд взрывчатки и малая ёмкость аккумулятора, не позволяющая ему за раз летать дальше, чем на километр, но было много и достоинств. Например, крылья служившие для его подъёма были одновременно и солнечными батареями, подзаряжающими аккумулятор, а также, что следует из названия, они могли действовать одним большим Роем, нанося синергичный удар по бронированной технике и укреплениям врага, но могли действовать индивидуально, охотясь за живой силой противника, где его заряда вполне хватало чтобы обезвредить даже хорошо защищенного воина. Также они могли исполнять роль передвижного минного поля, просто лёжа на Земле или ветвях деревьев, а при приближении жертвы пикировали на неё, взрываясь и нанося тем ущерб. Самым важным при этом была у него функция свой-чужой и если бы не она, то сейчас у меня бы ничего не получилось. Со своим неразвитым умением, я не смог бы управлять сразу двумя дронами, не говоря уж о двадцати. Но заранее разместив их вокруг плаца, теперь всё что мне требовалось — это только активировать их, и сработавшая автоматика тут же выделила цель, и я приказал им нанести удар. Заряд от РПГ и дроны Роя сработали практически одновременно: взрыв заряда, упавшего за спиной полковника, оторвал ему ноги и швырнул покалеченное тело почти к ногам Зубра, который тоже не устоял и повалился на землю, а два десятка инфицированных атакованных дронами повалились на землю с развороченными грудными клетками или напрочь снесёнными головами. Я скинул очки и вскочил, выглядывая из-за парапета крыши, где я спрятался до начала операции и короткими очередями начал отстрел, оставшихся на ногах и несущихся к моему напарнику противников. Зубр, поднявшись на одно колено тоже скинул пулемет и сотрясаясь от его выстрелов, начал косить подбегающих инфицированных.

Монотонную скучную серость асфальта, будто холст абстракциониста залили выплески алой краски, взорвавшись миллионными пламенеющих брызг. Заражённые падали один за другим, некоторые больше не шевелились, но многие продолжали ползти вперед, как и их лишённый ног предводитель, добавляя этой абстрактной картине алые росчерки, тянущиеся за их ползущими телами. Я в очередной раз нажал спуск, но Калашников в этот раз смолчал, помигав двумя красными нолями, подтверждая то, что патронов в нем больше нет. Да едрись оно всё колесом! Я отбросил автомат в сторону, и выхватывая нож, бросился к лестнице, в три прыжка преодолев два пролёта, врезался плечом в дверь, вылетая на плац. К этому моменту на ногах осталось только двое заражённых. Короткая очередь из пулемёта выбила из груди одного заражённого фонтанчики крови, после чего оружие стихло, лишившись патронов. И тут же второй зараженный наваливается на спину Зубра, швыряя того на асфальт. Когти бесполезно заскребли по ткани бронежилета, врезали по каске, оставляя на ней глубокие царапины, ещё раз ударил по бронежилету, конечно, не пробив пластины из прессованного углеродного волокна, после чего заражённый понял, что так черепашку из её панциря не выцарапать, рывком перевернул Зубра лицом к себе и повалился на него безжизненной тушей, когда лезвие моего ножа вошло ему точно в затылочную впадину. Я тяжело выдохнул, поднапрягся, отшвыривая тело зараженного в сторону и помог Зубру подняться.

— Ты норм?

— Ага.

— Тогда доставай свой клинок, у нас здесь много работы.

Глава 7

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Вдохновляющая речь — это одно, а вот сделать дело — это совсем другое.