Шрифт:
Закладка:
— Ты хотя бы понимаешь, сколько будет стоить наша работа? — уже по-другому взглянул на собеседника Херс. Он опустил руки и задумчиво почесал бороду. — Дварфы не имеют права продавать свое мастерство дешево. Ты сможешь за это заплатить?
— Я? Нет. И не подумаю, — погрозил пальцем с острым когтем Роуль. — За это заплатят светлые! Эти самые фанатики, что над нами.
— Эти безумцы не согласятся платить за темную цитадель, — сложил на груди руки в замок старший бригады. — Мы видели, наверху их не меньше пяти сотен, и маги среди них есть — это точно.
— Пять сотен — это очень… очень… очень много светлых, — с придыханием произнес Роуль.
С каждым словом его улыбка становилась все шире и шире.
— Я предлагаю вам авансом столько золота, сколько вы можете унести, — произнес довольно произнес Роуль, глядя на реакцию гнома. — Это аванс. В подчинении у вас будет около пяти сотен людей. Надо будет — доставим еще.
— Где будет стройка, — задумчиво произнес гном.
— Перевал Укто, недалеко от города Вивек.
— Вот оно что, — расхохотался старший бригады. — Нет, туда мы не полезем. Там обитает тварь, что перегрызла всех дворфов, которые там жили. Те, кто успел оттуда свалить, назвали ее проклятьем Укто.
Если до этого казалось, что шире упырь улыбаться не может, то сейчас казалось улыбка дошла до ушей.
— Еще раз… Здра-а-а-а-асть! — произнес Роуль. — Проклятье перевала Укто — это я!
* * *
— Учитель, а почему гномы голые? — спросил Рус, глядя, как те руками насыпают золото в рубахи с завязанными рукавами, используя их в качестве мешков.
— Мы дворфы! — раздался недовольный крик от коротышек.
— Все потому, что гно… дворфы очень жадные, — усмехнулся Роуль и показал на старшего бригады строителей, который уже наполнил рубаху, взвесил в руках получившееся и снял штаны.
Сверкая волосатой голой задницей, он принялся завязывать штанины.
— Нет, ну разве это не прекрасно? — улыбаясь, произнес учитель. — Голые дворфы потеют, трещат зубами, но тащат золото! Причем золото не мое, а светлых.
Рус задумчиво взглянул на шкатулку, в которую он сложил несколько дорогих наборов из золота и драгоценных камней, потом взглянул на мешок золота, который здраво оценил как «подъемный» и снова взглянул на гребущих монеты гномов.
Остальные гномы, заметив, как старший напихал в штаны и повесил их себе на шею, последовали его примеру. Теперь почти все гномы были голозадыми.
— И все-таки мне не понятно, откуда столько сокровищ у этого ордена, — произнес Рус, продолжая наблюдать за коротышками, — и как мы будем выбираться? Гномов мы сюда протащили, а вот снаружи Тук заметила подготовку к массовому сожжению. Сейчас все соберутся и…
— И получат настоящее представление, — вскинул руки Роуль и принялся двигать тазом. — Много-много свет-лых! Много-много свет-лых!
— МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ! МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ!
— Что-то не нравится мне эти песни, — проворчал Хрон, подергивая плечом в такт оглушительному голосу Роуля с улицы.
— Думаю, стоит выйти и попробовать улизнуть, пока учитель занят с этими фанатиками, — произнес Рус. — Он может так танцевать до утра.
— Так ведь обед, — буркнул гном.
— Для него это вообще не проблема, — покачал головой ученик. — Когда дело касается светлых, для него не существует ограничений.
Парень оглянулся и обнаружил, что все до единого гномы голые, потные и красные от натуги. Рубахи они все же опустошили до половины и несли в руках. Штаны закинули себе на плечи, сделав подобие лошадиного ярма.
— Так. Быстро улизнуть не получится, — произнес общую с Тук мысль ученик. — Будем стараться уйти тихо.
Ученик приоткрыл дверь и осторожно выглянул в центральный зал донжона, который оказался совершенно пуст.
— МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ! МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ!
Оглушительный голос учителя продолжал напевать песню.
— За мной! — махнул рукой Рус, подзывая гномов.
Те с кряхтением на подкашивающихся ногах, но упорно продолжали тащить на себе золото. Рус ожидал встретить хотя бы одного паладина или проповедника, но донжон оказался совершенно пуст.
— Что-то мне это совсем не нравится, — произнесла Тук.
Рус подошел к двери, ведущей на главную площадь, и осторожно ее открыл. Перед его глазами предстала картина кровавого безумия.
— МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ! МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ!
Сотни людей с оторванными головами, с торчащими белоснежными костями, перепачканные в крови, тянущие за собой веревки кишок, все они шли один за другим. При этом руки они держали на талии впереди идущего и в такт крику учителя выплясывали кровавый танец.
— МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ! МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ!
Рус замер пораженный жестокостью и безумием учителя.
— МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ! МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ!
К горлу подкатил тошнотворный ком, грозящий перейти в спазм желудка, но тут случилось то, что он точно не ожидал. Плечо дернулось. Нога сама собой сделала шаг вперед в такт движениям мертвецов, которых возглавлял учитель. Еще чуть-чуть, и Рус бросил бы золото и шкатулку драгоценностей, но тут раздался голос Тук.
— Не вздумай танцевать! Что угодно, только не танцуй!
В этот момент из дверей башни вылетел какой-то помощник. Он кинулся к последнему в длинной веренице танцующих трупов и принялся танцевать с остальными, только вот при этом он умудрялся одной рукой рвать на себе кожу на лице и истошно орать.
— МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ! МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ!
Танец длился, пока последние трое клерков не присоединились к танцу. Гномов Тук и Рус связали, чтобы они не отправились к остальным. Но стоило последнему клерку пристроиться к танцу, как Роуль принялся сворачивать змейку в спираль. Изуродованные светлые собрались вокруг него, продолжая танцевать.
— МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ! МНОГО-МНОГО СВЕТ-ЛЫХ!
Когда все были на своих местах и площадь внутри крепости была заполнена людьми, упырь в центре резко вскинул руки и громогласно выкрикнул:
— ЧА-ЧА-ЧА!
В один миг сотни тел взорвались, выбросив в небо головы, руки и ноги словно снаряды, и залив всю округу кровью.
Роуль стоял посреди площади, заваленной трупами, раскинув руки в стороны. С неба падал кровавый дождь, падали человеческие изуродованные конечности.
— Благодарю! — произнес он, кланяясь в одну сторону, затем повернулся и поклонился в другую, затем в третью и четвертую, каждый раз благодаря невидимых зрителей.
— Зачем? — спросил Рус, когда упырь подошел к ученику.
