Шрифт:
Закладка:
– Когда вы в пятницу пришли домой, вы не заметили ничего необычного?
– Нет, – ответил Эйрик. – мальчики уже были дома. У Фьялара есть ключ. В те дни, когда Бета в рейсе, они до моего прихода сидят дома одни где-то полчаса. Единственное, что было необычно: когда я вернулся, Беты не было.
– Она обычно ездила на работу на собственной машине? – спросила Эльма.
– Да. Это «Форд Фокус», серый.
– И у нее при себе был телефон, да?
– Конечно, телефон всегда при ней. Вот поэтому-то я так и забеспокоился, когда пришел, а ее нет. Она всегда мне звонит перед тем, как лечь спать, так что я подумал, что она, наверное, вымоталась и забыла. В общем, нет ничего необычного в том, что она не звонит во время рейса. Она часто устает, а еще и разница часовых поясов… Но я должен был бы сразу понять, что что-то не так – ведь когда она выезжает домой, то всегда звонит.
Эльма сочувствовала Эйрику, сидящему напротив них с растерянным видом. Его взгляд был далеким, лицо бледным, на щеках выступили блестящие светло-красные пятна. Она попыталась ободряюще улыбнуться ему, но при таких обстоятельствах это было, в общем-то, неуместно.
– Я покажу вам одну фотографию. Это фото женщины, которую обнаружили у маяка. – Сайвар протянул Эйрику фотографию, которую извлек из конверта. – Я хочу, чтобы вы ее тщательно рассмотрели и сказали, Элисабет это или нет.
На фотографии женщина лежала с закрытыми глазами. Тело было укрыто белой простыней, и темные волосы контрастировали с бледным лицом. Она казалась спящей, и Эльма обрадовалась, что на фото не видно ни следов на ее шее, ни раны на голове.
Эйрик взял фотографию и пристально уставился на нее. Через короткое время он встал и положил фотографию на стол:
– Да, это она. Прошу извинить меня, – хриплым голосом произнес он и пошел в какую-то комнату – насколько Эльма догадывалась, ванную. Коллеги переглянулись. Приносить подобные известия было самой тяжелой частью их работы.
Когда Эйрик вернулся, он сел на диван и стал смотреть прямо перед собой. Его челюсти были стиснуты, лицо напряжено, глаза красны и пусты.
– Я… Это все так нереально. Мне кажется, я вот-вот проснусь, – потухшим голосом произнес он. – Кто… Что там произошло, по-вашему?
– Мы этого сами пока не знаем, но судя по повреждениям на теле, вероятно, что имели место действия криминального характера.
– Криминального? – Лицо Эйрика приняло удивленное выражение. – Повреждения? Вы хотите сказать… что кто-то сделал с ней такое?
– Как я уже говорил, мы и сами не знаем. Но повреждения у нее были такие, какие она едва ли могла нанести себе сама, – ответил Сайвар. – Поверьте, мы делаем все возможное, чтобы выяснить, что именно произошло.
Эйрик нахмурился. Он как будто осмысливал для себя эту информацию. Когда он снова поднял глаза, выражение его лица было злым:
– Я думал… – Он замолк на середине фразы и немного помолчал. Когда он снова заговорил, его голос почти перешел на визг. – Вы мне хотите сказать, что ее убили? Но это же абсурд, кто бы мог…
– Папа… – В коридор вышел маленький мальчик в пижаме с желтыми фигурками. Он щурился от яркого света в гостиной. – Я в туалет хочу.
– Ну так иди, родной.
Они молчали до тех пор, пока малыш не закончил свои дела и не убежал босиком в комнату в дальнем конце коридора.
– Нам это не известно, – сказал Сайвар, когда они вновь остались в гостиной одни. – В дни перед отъездом Элисабет происходило что-нибудь необычное? Может, какие-нибудь телефонные звонки или она вела себя нетипичным образом? Проблемы на работе? Вы что-нибудь такое помните?
Эйрик задумался.
– Нет, – он помотал головой. – Ничего не припоминаю.
– Вы можете представить, по какой причине она не поехала на работу, а осталась в Акранесе?
– Нет, это вообще не похоже на Бету. Она такая совестливая. И не выспавшись на работу часто ездила, как бы я ни отговаривал. Мне казалось, она вообще не способна выполнять свою работу, если приедет туда в таком состоянии, но в этой отрасли такое, кажется, неизбежно. Нерегулярный и недостаточный сон там просто часть работы.
– Вы знаете, были ли у нее знакомые в Акранесе?
– Нет. Никого. – Эйрик решительно помотал головой. – Но она там жила в детстве несколько лет. – Он замялся. – Она этот город терпеть не могла, никогда туда не хотела ездить. Мы за покупками скорее ездили в Рейкьявик или в Боргарнес, но в Акранес ни ногой. Просто диву даешься, какое у нее было отвращение к тому городу. Так что… так что я вообще не понимаю, как она там оказалась. Из всех возможных мест…
– А вы знаете, почему она так ненавидела этот город? По-вашему, на это были какие-то особые причины?
– Вот, честно, не знаю. Она никогда не объясняла, просто говорила, что ей там делать нечего. Что у нее оттуда плохие воспоминания. Я подумал: наверное, это связано с тем, что ее там в школе доводили, или еще чем-нибудь в этом роде, – и не стал дальше расспрашивать. Она же ясно дала понять, что не желает об этом разговаривать.
– А с кем она в основном общалась? Кроме коллег по работе?
– С нами, – быстро ответил Эйрик. – Со своей родней она никаких отношений не поддерживает. Ее мама много лет назад умерла, ещё до ее знакомства со мной. Еще была Гвюдрун, сестра матери, она у нее жила, когда матери не стало, но сейчас они не общаются. Только одна подруга к нам регулярно заходила в гости. Ее зовут Альдис. А так – только мы.
– А вы сами? Где вы были в эти выходные?
– Дома с мальчиками. Мы почти ничем не занимались.
– Кто-нибудь может это подтвердить?
Эйрик вздохнул и посмотрел в пространство:
– Так, посмотрим… В пятницу я был на работе, и это могут подтвердить мои коллеги. После обеда к мальчикам пришли в гости друзья, и их мама забрала их в седьмом часу. Они живут здесь на хуторе, до которого минут десять езды. В субботу мы сидели дома. Ну, правда, я подвозил мальчиков к друзьям, а пока они гостили у них, съездил в магазин и закупил продуктов на неделю. Вечером мы ужинали здесь, а воскресенье провели почти так же, только съездили покататься по окрестностям и поели мороженого в Боргарнесе. – Он посмотрел на них и усталым тоном добавил. – Этого достаточно.
