переходящий в кроваво-алый ближе к окончанию рог. Левая же была грязно-белого оттенка и напоминала цветом и текстуру костяной нарост. А также была полностью… пустой. На ней не было ни нарисованной второй половины рта, ни каких-то других деталей. Не было ничего, что отвлекало бы внимание от светящегося глаза. Да, конечно, на каждой из половин была своя прорезь для глаз, но если левая светилась изнутри ровным синим цветом, в котором чувствовались холод и спокойствие, то правая буквально разрывалась диким фиолетовым свечением, не оставляя и намёка на отрешенность другой половины.

Мы некоторое время смотрели друг на друга сквозь маски, но парень вздохнул и маска развеялась на лоскуты тени, исчезнувшие через мгновение, после чего мой собеседник предстал предо мной в ином амплуа. Под маской, что вселяла трепет в смотрящего на неё, был вполне себе обычный парень на вид лет двадцати трёх: длинные волосы, что своей чернотой могли дать фору ночному небу. Аккуратный, почти аристократический профиль лица, на котором выделялись волевые скулы. Под тонкими бровями находились необычные очи. Оба глаза с кошачьим зрачком, при чём радужка правого была тёмно-фиолетовой, а левого — тёмно-синей.

За ним жест доброй воли повторил и я, давая рассмотреть своё лицо во всех деталях. Забавно, но сейчас в одной комнате находились два человека, или не совсем человека, и у каждого из них была отличительная черта, что встречалась не то что редко, а крайне редко — кошачьи глаза. Вот только у моих сохранился родной, голубой цвет. Дождавшись, когда он пробежится по мне взглядом, я протянул ему руку.

— Мираж.

— Ворон.

Рукопожатие парня было крепким, как и подобает мужчине. И речь тут отнюдь не о уровне, хоть у него он и был двести пятьдесят шестой, а о стержне, что чувствует мужчина во время этого старого, как мир, жеста.

— Мне притащили чай, так что отведаем вместе. И ты уж постарайся мне объяснить, что это за вторжение в мой кабинет.

Собеседник присел напротив меня и улыбнулся, я же ответил ему тем же, предвкушая крайне интересный разговор.

Глава 9

— Не откажусь, спасибо. — Присел Ворон на стул напротив меня. — Вообще, моему прибытию послужил сугубо личный интерес. Видишь ли, моя раса не самая обычная, впрочем, уверен, что ты об этом догадался. Так вот, этапы развития представителей моей расы зависят от пройденных испытаний. Без ложной скромности скажу, что я первый, кто выбрал эту расу, а потому получил определённые преференции. Да, они связаны с дополнительным геморроем, но при должном подходе окупается. Не так давно я прошёл последнее испытание, собрал целиком доспех, а заодно получил одну очень полезную информацию.

Пока он говорил, я допил свой чай, налил новую кружку и задал самый напрашивающийся вопрос, который явно ждал этот интриган.

— И что же это за информация?

Гость вздохнул, словно готовясь нырнуть в прорубь и продолжил рассказывать.

— Очень хочу тебе довериться. Информация досталась мне не так легко и знаешь, если бы ты не был причастен к Чёрным скорпионам, я бы не начинал этот диалог…

У меня резко свело скулы. Чувствую, что при этом изменилось и лицо так, что глаза загорелись без всякой иллюзии. Ворон дураком не был и тут же поднял руки.

— Спокойно! Никто не раскрывал твой секрет. Понимаю, что подобные заявления от незнакомца, когда ты скрываешь информацию, несколько шокируют. Но тут всё куда проще. Не знаю уж, знаешь ты или нет, но среди основателей клана Чёрных скорпионов был один из моего рода теней. Я не знаю всей подноготной этой истории, но если коротко, то история такая: Давным давно, настолько, что точных цифр никто назвать не может, у нашей расы произошёл конфликт. Вообще в легенде говорится о неподчинении устоям и прочих ужасных вещах, но насколько я могу судить, одной тени просто надоело сидеть на месте и она отправилась в путешествие. Сильно зашоренное, стагнационное, консервативное общество осудило подобный порыв и определило парня в изгнанники. Вернуться у того шансов не было никаких, однако будучи талантливым и сильным магом теней, он нашёл своё место в МИРе. Найдя несколько подобно мыслящих товарищей, что были братьями по духу, а не крови, они организовали клан Чёрных скорпионов. Татуировка, что наносится на руку воинов клана, делается с применением магии тени, нашей магии. Может это и звучит пафосно, но она для моего народа это нечто навроде второй крови.

— Значит все Тени могут меня идентифицировать…

— Не совсем так. Почувствовать это могут только Тени достигшие третьего этапа, или если угодно ранга в развитии. На данный момент таких всего трое, включая меня. Ну а понять что это такое… По умолчанию думай о трёх, но для этого надо покопаться в архивах нашего народа и найти упоминания о Чёрных Скорпионах и их татуировках. Я не знаю, занимались ли этим мои сородичи и планируют ли в дальнейшем.

— Благодарю за честность.

— Пожалуйста. Как не крути, я планирую с тобой сотрудничать и начинать, да и продолжать наши отношения со лжи считаю неразумным.

— Полностью согласен. Так что ты хотел рассказать? А то я тебя перебил, будучи несколько шокированным открывшейся информацией.

— И так. — Ворон отхлебнул чай, беря себе небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями, после чего начал повествование. — В процессе своего обучения, прохождения этапов и прочего, ко мне постепенно стекалась различная информация. Не скажу, что добыть её было легко, но с этим я справился. В процессе последнего испытания пазлы сложились и я узнал про одну интересную вещь, что завязана на достопримечательность Межгорья. Конкретнее — Дикую Охоту. Признаюсь честно, я уже пытался с ней справиться. Хотел бы сказать, что не один раз, так как в моей голове это сражение проходило столько раз, что казалось, будто я приходил туда многократно. На самом же деле я там был один раз и мне этого хватило, чтобы уяснить, что этот противник мне не по зубам. Пока не по зубам. Вот только пусть я точно уверен, что наберу силу и смогу их победить, наградой я бы хотел воспользоваться уже сейчас. А потому очень хочу воспользоваться твоей помощью.

Вопросов о том, как он попал на территорию Межгорья, у меня не было. С его талантами это явно не проблема. Зато был другой, куда более насущный, и можно даже сказать шкурный вопрос.

— И в чём же мой