Инышко куда мельче и теплее, там даже в начале лета купаться можно. А еще, по слухам, Пугачев в него бочку с золотом при отступлении сбросил, думая, что после ее легко найдет — мелко ведь. Только он не знал, что дна там два — одно торфяное, другое настоящее, природное. А между ними — вода. Вот поэтому там дайверы нырять любят — и на диво дивное глянуть, и золотишко поискать. Один такой, рассказывают, на своем снаряжении личинку медузы из Южной Америки привез, а та возьми да и приживись. Вот так и стало на Урале одной изюминкой больше.

— Воистину — чудны дела твои, Господи, — поднялся я с бревна. — Ладно, пошли. Чего ждать-то?

— Хочу туда, — показала Марина на дальние огоньки и тоскливо продолжила: — Хочу в душ, шашлыки, апероль и песню про горький вкус большой любви спеть. Ну или просто водки.

— С аперолем и шашлыком никак, — протянул ей Аркаша барбариску. — Всё, что могу предложить.

— А нам прямо всем надо возвращаться? — глянула на меня девушка. — Нет, я разговор ваш слышала, но…

— Всем, — подтвердил я. — Такие правила.

— Да ты не спеши, малая, — хлопнула ее по плечу Марго. — Может, мы до рассвета еще и не дотянем. Тогда грустить не о чем станет.

— Очень оптимистично, — прошуршала фантиком Белозерова. — Просто невероятно.

Мы двинулись вперед по той тропинке, наличие которой предсказала Метельская, пересекли перешеек и оказались на острове.

— По ходу туда. — Повертев головой, оперативница двинулась вперед. — Давайте-ка развалины стороной обойдем. От греха.

— Нам уже начинать бояться? — опасливо, но все же немного саркастично осведомилась Марина. Кстати, она теперь все время старалась держаться поближе ко мне, как видно решив, что в этом случае ей ничего не угрожает.

— В меру бояться никогда не вредно, — назидательно ответила ей Марго. — Моя бабушка, например, подобное поведение называла предусмотрительностью и даже благоразумием, ничего позорного ни в том, ни в другом не находя. А я, дура, не слушала умную женщину, потому как-то раз вместо того, чтобы сдать назад и уйти туда, где играет музыка, полезла куда не следует. В результате умерла и теперь вот таскаюсь с вами по этой темноте.

— Зато у тебя шансов выжить больше, чем у любого из нас, — отметила Метельская. — Даже если по горам выбираться.

— Почему? — заинтересовалась Марина.

Марго повернулась к ней, ее глаза сверкнули красным, а клыки приподняли верхнюю губу.

— Твою-то мать! — вскрикнула Белозерова. — А я думала — показалось тогда, что она кровь из пакета пьет. Думала — примерещилось спьяну. Мне и не такое доводилось видеть тогда, когда я… Ну, еще употребляла разное.

— На коксе сидела, — охотно подсказал ей Аркаша. — Ты про это?

— Именно, — зло выплюнула ответ Марина.

— Она вурдалачка, — пояснил я девушке. — И да, именно поэтому у нее живучесть больше, чем у нас всех. Только вот вряд ли и ей удача улыбнется, пойди она через горы.

— Солнце, — пояснила Марго. — Оно меня просто сожжет, потому что я, уж поверьте, ни одной пещеры и ни одного укрытия найти не смогу. Уверена в этом.

— Ну, если прямо сейчас переплыть озеро, а после… — начала было Метельская, но договорить не успела, так как ее перебил Аркаша, спросив:

— А там чего? — Он ткнул рукой в сторону берега. — Те самые развалины? Смотрите, около них какой-то движ присутствует.

И верно, там, где на фоне подсвеченного луной неба темнел какой-то бесформенный громоздкий силуэт, то и дело, то появляясь, то пропадая, мелькали лиловые огоньки, а через минуту к этом всему еще и некий унылый звук добавился.

— Поют, — недоуменно констатировал Стрелецкий. — Точно говорю — поют. Вроде как церковный гимн. Или что-то в этом роде.

— Желаешь уточнить, что именно? — осведомилась у него Метельская, в голосе которой появились нотки беспокойства, из чего я сделал вывод — что-то она нам про тот староверский скит недоговорила. — Если да — сходи проведай. Но мы ждать не станем.

— Что ты сразу на него нападаешь? — поинтересовалась у оперативницы Марина. — Он просто сказал.

— А я просто ответила, — парировала ее выпад Светлана. — Ладно, чего встали? Пошли уже в лес. От греха.

И я с ней согласился. Огоньков стало значительно больше, да и развалины подсветились каким-то зеленоватым пламенем, похоже, полыхавшим у них внутри. Не знаю, как Аркаша, но я точно не желаю знать, кто что там жжет и поет. И очень хорошо, что Хозяйке не понадобились какие-нибудь староверские фолианты, которые нужно добыть непременно в ночи. Не знаю, как там у мегалитов все сложится, но тут нам точно мало не показалось бы. Спинным мозгом чую! Вон даже рефлекторно отстегнул петельку от ножен, а после к пистолету потянулся.

— Как же тут эта женщина одна жила? — шепотом спросила у нас Марго. — Как ей не страшно было?

— Вере вера, наверное, помогала, — предположила Метельская, шустро двигаясь среди сосен. — Уверена, она ей сильна была крайне. Кстати, насколько я знаю, исследователи разные, что тут часто ошиваются, до темноты стараются на тот берег отплыть. Мол — рабочая смена окончена, пора отдыхать. А на деле — кто знает? Они, конечно, все скептики, как научникам и положено, но, думаю, все же судьбу испытывать не хотят. Мощное место силы, знаешь ли, из любого агностика верующего сделает.

Чем дальше, тем сложнее становилось идти. Нет, тропа тут была, и хорошая, широкая, но все равно мы то и дело оступались, спотыкались о камни, выпиравшие из земли тут и там, а непутевый Аркаша каким-то образом умудрился лбом в дерево врезаться.

— Почти на месте, — вытирая когда-то белым, а теперь серым платком пот, уведомила нас Светлана минут через пятнадцать. — Макс, сколько там натикало?

— Почти полночь, — глянул я на часы.

— Ясно. — Луч фонаря, находившегося в руке оперативницы, осветил очередное нагромождение камней. — Так, это гробница. Значит, нам надо брать левее.

— Еще и гробница? — напряженно спросила Марина. — Чья?

— Фиг знает, — пожала плечами Метельская. — Она очень старая, точных данных нет. Может, вообще ничья. Так, припас себе кто-то последний приют, но до