Шрифт:
Закладка:
— Почему же? — Торецкий смотрит на наручные часы. — Машина будет через пять минут. Заберешь дочь и…
— Дочь увезли, — шумно выдыхаю, чувствуя, как нижняя губа начинает дрожать от вновь подступающей истерики. — Родители мужа увезли дочь… И я не знаю, куда… А без неё я никуда не поеду. И если я не вернусь домой, Игорь… он не вернёт мне мою девочку…
Глава 21.2
Аня
— Когда ты видела дочь в последний раз? — Торецкий снова достает телефон и на этот раз начинает что-то печатать.
— Сегодня утром. Воспитатель написала, что в обед ее забрали родители мужа и сказали, что Ксюша не появится в садике около недели, якобы они собрались в поездку. Я позвонила Игорю, но он отказался говорить, куда именно родители увезли дочку.
— Этому предшествовал какой-то конфликт между вами? — Тор бросает на меня тяжелый взгляд, от которого я невольно ежусь.
— Да, — киваю, прикусив губу. — Вчера мы поссорились. Цель Игоря, я думаю, чтобы я ушла с работы и снова оказалась полностью в его власти. Он… был против, чтобы я выходила на работу. Просто я заикнулась при Славском, что хочу, а для Игоря репутация важнее всего. Но, в действительности, я думаю, что он просто решил поиграть. Его это забавляет, когда я проигрываю снова и снова.
— Понятно. А что насчет документов? Есть какие-то документы на дочь?
— Да. Да, есть, — суетливо киваю, достав поломанный телефон. — Есть фотография ее свидетельства о рождении. И она, разумеется, вписана в мой паспорт.
— Перешли мне в ватсапе ее фото, самое недавнее, и свидетельство о рождении, и, если есть фото родителей мужа.
— Я смогу найти. Сама не храню, но… дело в том, что муж часто присутствует с ними на благотворительных вечерах, и их фотографии постоянно мелькают в бизнес-журналах и на различных Интернет-ресурсах, которые мониторят жизнь и деятельность крупных компаний.
— Подойдёт.
— А что вы собираетесь делать? — спрашиваю Торецкого, перекидывая ему в ватсапе всё, о чем он просил.
— Скину информацию одному человеку. Он быстро найдет твою дочь. Вряд ли они успели выехать или вылететь из города. Возможно, удастся перехватить их на вокзале или в аэропорту.
— И что… у вас имеются такие связи, что вы запросто сможете найти людей…
— Я работал в полиции много лет, Аня, забыла? Это первое. А второе — мне принадлежит одна из крупнейших отельных сетей в России. Разумеется, связей у меня навалом.
— В любом случае, Максим Константинович, вы не обязаны ставить свою репутацию под удар, вмешиваясь в наш семейный конфликт…
— Это не семейный конфликт, а преступление. И с моей репутацией ничего не будет. Поэтому собирайтесь. Мы спускаемся к машине. Как только дочку выцепят, мы сразу едем за ней.
— Подождите… а что дальше?
— Что дальше? — Торецкий выгибает бровь.
— Ну… вы поможете мне забрать дочку, а дальше? Вы что… нас к себе повезете?
— По-моему, это я тоже уже довольно ясно обозначил.
— Но это же странно! Мы чужие вам люди!
— Да, и неплохо, если бы вы остались живы и здоровы. Обе. Даю тебе пять минут, Аня. Буду ждать у лифта. Мои люди уже ищут твою дочь по наводке. Моя тебе рекомендация — не упускай свой шанс. Возможно, единственный.
Торецкий выходит за дверь, оставив меня стоять в полном оцепенении посреди кабинета. Я до сих пор не могу до конца осознать, что именно происходит. Мой босс решил спасти меня и дочку от мужа-тирана, перевезя нас обеих к себе? Разве такое происходит в реальности?
Но как он сказал, другого шанс, возможно, не будет. И на самом деле, что будет дальше, если я откажусь от помощи Торецкого? Вернут ли мне дочь? А если и вернут, смогу ли я сбежать? Вряд ли. И если не смогу, какая жизнь нас ждет?
«Такие люди не меняются… Дальше будет только хуже… Пока не дойдет до того, что он серьезно покалечит тебя…»
Он прав. Торецкий абсолютно прав.
Я ведь читала тысячу статей и вырезок из газет за это время. Криминальные хроники. Сколько женщин стали жертвами подобных садистов? Таких, как Игорь. У них не было шансов, а если были, они воспользовались ими? Буду ли я сейчас полной дурой, если откажусь от возможности спасти себя и дочь, пусть эту возможность предлагает мне малознакомый человек, но… по какой-то причине я верю ему… Не чувствую угрозы, а наоборот… хочется стремиться к нему, укрыться за его плечами…
Сжав руки в кулаки и сильнее прикусив нижнюю губу, делаю глубокий вдох и на миг прикрываю глаза. Не знаю, что будет дальше, если я доверюсь Торецкому, но если не доверюсь, практически на сто процентов я уверена в том, что случится беда…
Пора действовать. Бороться за себя и за дочь.
Выхожу из кабинета Тора, забегаю к себе и забираю вещи.
— Максим Константинович, стойте! Подождите меня! — практически бегу к лифту, увидев, что Торецкий уже зашел в кабину.
Он ошпаривает меня темным взглядом, затем поднимает руку и нажимает кнопку, блокирующие двери лифта. Я успеваю забежать в кабину, и только после этого Тор нажимает кнопку первого этажа.
— Я согласна… согласна на вашу помощь, — отдышавшись, поворачиваюсь к Торецкому, и произношу свое решение, глядя в его черные глаза. — Хоть мне не до конца ясны ваши благородные мотивы, я все же хочу рискнуть. Да. Вы правы. Другой возможности у нас Ксюшей может не быть. И я не хочу проверять, закончится ли мое бездействие чем-нибудь летальным. Надеюсь, вы тоже знаете, что делаете, Максим Константинович.
— Безусловно знаю, Аня, — кивает Тор.
Его телефон в руке вдруг оживает. Он поднимает мобильник, затем бросает на меня внимательный взгляд и поворачивает телефон экраном ко мне.
— Служба безопасности аэропорта прислала фотографию. Это ваша дочь?
Смотрю на фото, и сердце сразу начинает колотиться как бешеное, потому что на экране действительно Ксюша рядом с родителями Игоря, и вокруг них полно охраны.
— Да… да это она…
— Отлично, — кивает Тор и убирает телефон. — Значит, едем.
Глава 22
Аня
— Я немедленно требую объяснить, что здесь происходит?! Вы нас задержали и не называете причины. Вы изъяли наши телефоны и лишили нас возможности позвонить! По-вашему, это нормально?
Первое, что я слышу, это визгливый голос Ольги Юрьевны. Мы с Торецким приближаемся к помещению службы безопасности аэропорта, где обычно до приезда полиции держат по той или ной причине задержанных
