прикрыл дверь и повернул ручку, закрывая ее на замок.

— Ну, что там, что? — набросились на Михаила компаньоны.

Судя по его кислой физиономии, ничего хорошего.

— Там обычный коридор, никакой усыпальницы нет, — уныло произнес он, и физиономии членов нашей команды как‐то сразу потускнели.

— Ладно, пойдемте отсюда побыстрее, пока священник не вызвал полицию, — сказала Женя Аксенова. — Я и так дурочкой прикинулась, объяснила ему, что мы хотели посмотреть храм изнутри. А он ответил, что этого делать нельзя!

Все сразу засуетились и двинулись к выходу.

Господи, я никогда не видел до такой степени удрученных неудачей людей, как мои компаньоны. Они вышли из церкви и побрели к набережной с таким убитым видом, будто утратили возможность найти не мифический клад Христофора Колумба, а лишились разом всего: семьи, дома, работы, каких‐то сбережений. Что ж, придется им помочь, чтобы хоть как‐то взбодрить, а то совсем скисли ребята, вкус к жизни пропал. Я обогнал всех, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел спиною вперед.

— Между прочим, — сказал я громко, обращаясь ко всей честной компании, шедшей в мрачном молчании, будто на похоронной процессии, — этот собор, хоть и назывался когда‐то Санта‐Лючия, не мог быть тем храмом, где служил архидиакон Хуан Карлос де Луис.

Не могу сказать, что от этого сообщения в глазах моих компаньонов вспыхнул радостный огонь, но все же кое‐кто оживился, а Евгения Аксенова даже спросила, хотя и очень вяло:

— Почему?

— Да потому, — произнес я с воодушевлением, — что расстояние от Барселоны до Лорет‐де‐Морис семьдесят километров. Это сейчас его можно преодолеть на электричке за час — полтора, а в то время на поездку ушел бы не один день. А Хуан Карлос писал в своем послании, что его брат, с которым они спрятали сокровища Колумба, отправился к адмиралу и в тот же день был убит. А потому он, испугавшись за свою жизнь, перепрятал эти сокровища и успел сбежать до того, как в церковь ворвались люди Колумба. Выходит, что все события, описываемые Хуаном Карлосом, происходили в один, максимум в два дня. Телефонов в то время не было, а преодолеть брату архидиакона расстояние в семьдесят километров с сокровищами из Барселоны в собор Санта‐Лючия в Лорет‐де‐Морис, спрятать их там, потом вернуться назад в Барселону так быстро невозможно. Тем более что весть о его убийстве дошла до Хуана Карлоса в тот же день.

Наконец‐то среди ошалевших от жары и угнетенных неудачей путников нашелся человек, понявший меня. Это оказалась женщина‐хлорофитум.

— Ты хочешь сказать, — ее и без того удивленное лицо вытянулось от удивления до размеров лошадиного, — что церковь Санта‐Лючия должна находиться намного ближе к Барселоне?

Я сделал круглыми глаза.

— А как ты догадалась, Маша? — спросил я с язвительными нотками.

— Да ладно тебе, — не реагируя на мой шутливый выпад, флегматично отозвалась Тропинина. — Но разве может быть, чтобы в то время в окрестностях Барселоны было целых три церкви Санта‐Лючия?

Сама того не ведая, она навела меня на интересную мысль.

— Между прочим, — я споткнулся о какой-то камень, но быстро подпрыгнул, сумев удержаться на ногах, и пошел медленнее, осторожнее, — твое замечание наводит на кое‐какие размышления. Надо проверить, есть ли в окрестностях Барселоны церковь с похожим названием.

Но мои слова не встретили отклика в душах компаньонов. И скорее всего, причиной тому была жара, которая словно плавила мозги, напрочь отключая не только их работоспособность, но и вообще какие‐либо эмоции. Ладно, подождем до вечера, возможно, вечерняя прохлада освежит головы моих приятелей, и они снова почувствуют вкус к жизни.

Ходить по городу и изучать местные достопримечательности никому уже не хотелось, мы вернулись на пляж и стали дожидаться в тени утеса катера, следующего по обратному маршруту.

Глава 11

На пути к истине

В Сусанну Круз мы вернулись около четырех часов и оставшееся до вечера время провели с Сашей Смольниковой на пляже. Признаться, волны, все время гулявшие по морю, уже не радовали, скорее, наоборот, раздражали. Тем не менее мы пробыли на побережье до семи часов и вернулись в отель.

Если я обещаю, хотя и только лишь самому себе, помочь моим компаньонам отыскать сокровища Христофора Колумба, то я это обещание выполняю. А потому я после ужина, отправив Сашу в свой номер привести себя в порядок для вечернего моциона, я отправился в фойе «Индиана Парка», где в уголке были размещены компьютеры. Интернет был платным, а потому желающих за деньги посидеть во Всемирной паутине находилось мало, я без проблем уселся за свободный компьютер и опустил в прорезь монетку, чтобы включился доступ в Интернет.

Сидел я во Всемирной паутине минут тридцать, однако ничего интересного относительно собора Санта‐Лючия не обнаружил. Когда в очередной раз устройство, открывающее доступ, потребовало бросить в прорезь еще монетку, ко мне подошла Лерочка Аксенова и объявила:

— Игорь, вас там зовут.

Я отдернул руку, собиравшуюся опустить монетку, и спросил:

— Кто и куда зовет?

Девица немного подумала, как выразить свои мысли на русском языке, потом махнула рукой куда‐то вверх, очевидно, на этажи, и ответила:

— Ну, там, в номер Егора зовут.

— Хорошо, пошли, покажешь мне, где этот номер.

Я сунул монетку в карман — еще пригодится, встал со своего места и двинулся вслед за Валерией. В лифте мы поднялись на пятый этаж и прошли к двери с номером «515». Девушка, видимо, была уже здесь, и ее отправили ко мне как самую младшую. Она без стука толкнула дверь и вошла внутрь. Я тоже переступил порог номера.

Вся наша компания, как и в прошлый раз в номере Березина, была в сборе. Даже Смольникову, уже собравшуюся со мной на прогулку и одетую в белые бриджи и белую майку, успели где‐то перехватить. Охотники за сокровищами Христофора Колумба, сгрудившиеся вокруг ноутбука, за которым сидел Егор Тепляков, были возбуждены.

— Ты был прав! — щеря свой, как оказалось в улыбке довольно-таки большой рот, произнес Егор Тепляков.

— В чем? — пока не понимая, о чем идет речь, спросил я, присаживаясь на краешек кровати.

Егор посмотрел на меня с задором, явно у него было превосходное настроение.

— В том, что у собора может быть несколько иное название, — интригующим тоном сказал он. — Но, думаю, лучше всего ввести тебя в курс дела сможет Михаил.

Доходяга не заставил себя долго ждать, он и так уже проявлял нетерпение, желая вступить в разговор, и тут же оживленно стал пояснять, обращаясь исключительно ко мне, потому что историю, которую он желал рассказать, все присутствующие уже знали: