Соня фыркнула, а Тимур засмеялся.

– Так что это точно сегодня. После физры.

– Еще и после физры, – недовольно протянула Соня, – будете взъерошенные и красные.

Кирилл кивнул.

– Будем, конечно. Это же одна из причин вчерашней родительской бойни.

Соня снова опустила взгляд на телефон. Ее пальцы нервно постукивали по тёмному экрану и одновременно ласково поглаживали гладкий бок мобильного. Да, она весь вечер таращилась в телефон, но переписку в чате пропустила. Она бы не заметила и алый капс лок от МЧС, сигналящий о надвигающемся землетрясении. Её мозг превратился в одноядерный процессор и обрабатывал одну-единственную неподъемную мысль: вчера она переписывалась с Марком.

С того дня как он прислал сообщение со словом «привет», прошла неделя, Соня несколько раз порывалась написать что-то незначительное, например, «как дела», «и тебе привет», «сколько лет, сколько зим» и каждый раз отдергивала палец. Все это выглядело неестественно и легковесно. Фальшиво.

Но ведь Марк смог.

Вчера в ленте мелькнул ролик, на котором она споткнулась: руки на руле мотоцикла и убегающая вдаль ночная дорога, вспоротая светом фары. Чаще всего Соня пролистывала ленту в инстаграме в беззвучном режиме, останавливалась только на знакомых лицах, в этот раз включила звук. Почти минуту картинка практически не менялась: асфальт, ускользающий от колеса мотоцикла, и мужские руки. В рычание мотора вплеталась песня, наложенная поверх ролика – «Твой звонок» группы «Сектор газа». Последний раз Соня слышала эту песню лет десять назад из проезжающей мимо тонированной шестерки, а до этого только в наушниках у Марка. Группу эту всегда считала верхом безвкусицы и вульгарщины. Как можно слушать эту какофонию их мата, грубости и набора неприятных уху звуков? Да еще открыто признавать, что эта музыка нравится? Для этого нужно иметь редкостное самомнение. Или быть Марком.

Прокрутив ролик несколько раз, она с неудовольствием признала, что песня откликается в ней напряженным дрожанием диафрагмы, а губы невольно проговаривают слова припева. Когда она их выучить успела?

Соня зашла в переписку с одиноким просроченным сообщением и написала:

«Ты всё еще слушаешь этот ужас?»

Прежде чем подумала, нажала отправить. Застыла с телефоном в руках в каком-то ледяном оцепенении. Сердце огненным комом колотилось в животе, отдаваясь в ушах чётким «бух-бух». Время растянулось, замедлилось и сосредоточилось на аватарке с ласточкой.

Соня сомневалась, что он ответит, и уже сто раз успела пожалеть о том, что написала. Экран ещё не потух, когда под ее сообщением появилась строчка «прочитано только что», а ниже бледные буквы, складывающиеся в слово «печатает…». Соня выключила экран и, отбросив телефон в сторону, вскочила с кровати. Прошлась по комнате от окна к дверям, нервно взлохматила волосы и снова села на кровать. Её знобило и трясло в лихорадке, а эта дурацкая приставучая песня продолжала звучать в голове повторяющейся строчкой и гитарными запилами. Соня постучала ребром мобильника по лбу, сжала его и только потом включила экран. Под её сообщением обнаружился ответ.

«Привет».

«Привет», – написала Соня в каком-то заторможенном состоянии.

«Ты очень медленно читаешь. Одно слово в неделю».

Соня вздохнула с обреченностью и написала:

«Я никогда не была особенно умной».

Марк откликнулся сразу. Явно не раздумывал.

«Это правда. Но не настолько же».

Соня хотела возмутиться, ответить так, как подсказывало самолюбие, приученное к препирательствам с Марком, но передумала. Они давно не школьники. К чему эта перезревшая война? Скорее всего, он просто пошутил, и, если бы она видела его мимику, восприняла бы фразу не так. Может, он улыбался. Подтянув подушку, она уложила ее между коленей, уперлась локтями и снова застыла. Что вообще писать? О чем с ним говорить? С выпускного в школе прошло восемнадцать лет. Целая вечность. Её пальцы в нерешительности подрагивали над клавиатурой. В итоге она констатировала банальный факт:

«У тебя мотоцикл».

«Это не мой чоппер. Скажем так, дали покататься».

«Мне это ни о чем не говорит. Что такое чоппер? Мотоцикл и мотоцикл. Вижу, что не самокат, ты ведь не на нем сейчас едешь и отвечаешь на сообщения?»

Пока мигал курсор, Соня успела представить, как он несётся по ночной трассе, небрежно держа руль одной рукой, и смотрит на экран. В ответ пришла фотография. Надо думать, тот самый чоппер, правда, без самого Марка. Новенький блестящий мотоцикл с длинной вилкой руля и узким передним колесом. Хищный, блестящий, изогнутый, больше похожий на произведение искусства, чем на средство передвижения.

«Это и есть чоппер?»

«Да, тот, который в ролике. Хотя руль на чопперах и называется “обезьянья вешалка”, я точно не обезьяна, чтобы писать на скорости сто километров в час. Ролик еще вчера выкладывал. У меня другой мотоцикл».

Соня хмыкнула. Решив, что он наверняка ждет вопроса, какой же именно у него мотоцикл, нарочно промолчала. Бросив взгляд в зеркало напротив кровати, неосознанно пригладила волосы, поправила лямку пижамного топа и нахмурилась: она прихорашивалась, будто Марк мог ее увидеть.

«Так ты модель?»

«Я предпочитаю называть себя лицом бренда».

Соня ухмыльнулась. Ага – лицо бренда. Неужели ему самому не нравится то, чем он занимается? Стыдится? Неловко? Может, там много неприглядного: контракты через постель, унижение, пьяные дебоши?

«Никогда бы не подумала, что ты будешь позировать перед камерой. И это всё. Не представляю».

«Я сам в шоке. Правда. Я сейчас не шучу. Но ты тоже изменилась».

Соня снова бросила взгляд на зеркало. Очертила пальцем бровь, чуть приподняла уголок губ и нервно улыбнулась. До нее с опозданием начала доходить мысль, что она переписывается с Марком. Почему вообще он ей написал? Это так удивительно и даже страшно. Ведь последний раз они общались в состоянии, которое даже войной назвать нельзя. Всё было хуже, гораздо хуже и больнее.

«Я знаю».

«У тебя дети».

«Двое».

«Да. Я посмотрел твой профиль. Дочка так на тебя похожа».

Соня вздохнула.

«И похожа и не похожа. По характеру – моя противоположность. Смелая, принципиальная и… двоечница».

Марк прислал смеющийся смайл.

«Представляю, как ты ее заклевала за двойки».

Соня вспыхнула. Откуда ему знать? И вообще, легко давать советы, когда своих детей нет. Она насупилась. Коротко и нервно настучала вопрос:

«У тебя есть дети?»

«Насколько я знаю, нет, – задумчивый смайл, а сразу за ним: – Ты очень красивая».

Соня неожиданно шумно вздохнула, запустив пятерню в распущенные волосы, потянула их и намотала прядь на нос. Хотела ответить какой-нибудь безобидной фразой или вообще написать, что ей пора идти, но не успела. В комнату вошел Кирилл.

– Юльки еще нет. Опять где-то бродит с гитарой. И на звонки