— Тогда зачем ему это делать? — Лена принюхалась. Запах был мимолётный, но устойчивый. В кафе вообще много чем пахло, но этот определённо выбивался.

— Ты уже задавала этот вопрос. Власть — чем её больше, тем больше хочется, — Каин посмотрел на Лену и насторожился.

Девушка перехватила его взгляд и наклонилась вперёд. Он перегнулся к ней через стол.

— Ты чувствуешь? — спросила она. Каин покачал головой, но увидел её напряжённые ноздри и понял, о чём речь.

— Уловила необычный запах? — уточнил он. — Которого здесь и сейчас не может быть?

— Только не говори, что это знак, — Лена повела носом.

— Запах приятный или нет? — вопрос Каина стал ей ответом.

— Неприятный, — ответила девушка. — Будто кто-то испортил воздух. Но… не знаю, как сказать.

— Да, это знак, — Каин медленно выпрямился. — Плохой. Но не конкретный.

Девушка тоже поднялась, продолжая осматриваться.

— То есть что-то может произойти, но мы не знаем что, — резюмировала она. В кафе было совсем немного посетителей. Два молодых парня за столиком в углу. Пожилая пара у входа. Женщина со спящим ребёнком в коляске. Мужик средних лет, по виду — дальнобой… Стоп. Ребёнок в коляске!

Она уставилась на коляску, не думая о том, как это выглядит со стороны. Коляску прикрывал непрозрачный матерчатый купол, чтобы малыша поменьше отвлекала суета окружающего мира. Лена видела, как дёрнулась торчащая из-под купола ножка. Потом вторая. Внезапно в памяти всплыла картинка: она видела этого ребёнка, когда вошла в кафе. Ему года три и он ел мармеладки.

Лена в два прыжка преодолела расстояние до коляски и рванула купол в сторону.

— Ты что, дура? — взвивалась мамашка. — Ребёнок спит!

Но ребёнок не спал. Он задыхался, подавившись мармеладкой. Лена воспитала двух младших, ещё в раннем детстве пережив массу таких ситуаций. Она выхватила ребёнка из коляски, перевернула вниз лицом, взяла под живот и несколько раз ударила его по спине. После третьего удара изо рта малыша выскочила обслюнявленная мармеладка. Ребёнок смачно рыгнул, глубоко вдохнул и залился плачем, продолжая ронять на пол слюни.

Лена передала ребёнка матери и повернулась к Каину.

— Господи, это же считанные секунды, — у девушки тряслись губы. Надпочечники немилосердно наполняли кровоток адреналином. — Он мог задохнуться. Каких то полминуты… — она ухватилась Каина за руку, чувствуя, как ноги подгибаются.

Он повёл её к выходу. Выйдя из кафе, Каин прислонил девушку к стене и они закурили. Через пару минут вышла мамашка с коляской. Ребёнок уже играл с машинками, как ни в чём не бывало.

— Спасибо, спасибо вам! — у женщины в глазах стояли слёзы. — Я вижу — он спать хочет, ну и прикрыла коляску. Про конфетки эти совсем забыла. Понимаете, я со смены, сама не спала сутки, — она опустила глаза.

— Просто будьте внимательнее, — Каин коснулся её плеча и женщина всхлипнула. Она подняла глаза. Посмотрела сначала на него, потом на Лену.

— Спасибо, — повторила она едва слышно и обняла девушку. Лена обняла её в ответ, глядя через плечо на Каина ошарашенными глазами.

— Скажите, сколько я вам должна, — женщина отстранилась и полезла в сумку. — Я отдам всё, что есть. Вы жизнь моему ребёнку спасли. Если надо — кредит возьму…

— Не надо, — мягко прервал её Каин.

Женщина опять посмотрела сначала на него, потом на Лену.

— Правда, не надо, — подтвердила девушка, улыбнувшись. — Всё в порядке. Вы просто будьте внимательнее, да.

— Единственное, если вы не против, — Каин кашлянул. — Оставьте свой телефон.

— О… телефон… конечно, конечно! — она с готовностью посмотрела на Лену.

Под пристальным взглядом Каина Лена записала номер, они попрощались с женщиной и пошли к своей машине. Ребёнок, голубоглазый мальчишка с серыми волосами, улыбался Лене во все двенадцать. Мама заставила его сказать спасибо и обнять «эту тетю, которой мы очень обязаны».

— Зачем мне её телефон? — спросила Лена, когда они отъехали от кафе.

— Во-первых, я такого раньше не видел, — признался Каин. — Ты среагировала… быстро. Этот ребёнок мог умереть там.

На минуту он замолчал. Если бы Лена в тот момент прочла его мысли, то услышала бы следующее: «Ребёнок мог умереть, но не должен был. Это слишком значимое событие, чтобы просто отмахнуться. Уверен ли я в том, что делаю? Хватит ли мне воли исполнить всё, как должно?»

Размышляя, мужчина массировал себе виски пальцами. Лена знала, что это значит. Поэтому ждала.

— Во-вторых, — наконец проговорил Каин. — Ты спасла ему жизнь. Теперь это и твой ребёнок.

В этот раз Лена не стала задавать новые вопросы. Прежде она подумала и решила, что в этом есть определённый смысл.

— Типа ребёнок-предназначение, — улыбнулась она, почему-то вспомнив «Ведьмака». Жаль, так до конца и не осилила в своё время.

— У этой параллели больше общего, чем ты думаешь, — заметил Каин, который «Ведьмака» осилил. Дважды.

— В общем, можешь собой гордиться, — резюмировал он и отвернулся, чтобы она не увидела его улыбку.

После этого они ещё немного поговорили ни о чём, хотя скорее это были её монологи, перемежавшиеся его «угу» и общими фразами без какой-либо смысловой нагрузки. Потом Лена включила радио. И действительно позволила себе немного погордиться.

Когда они проезжали Белые Берега, девушка обратила внимание на рекламный щит у дороги. Ну как щит — кусок фанеры, прибитый к сухому дереву. Буквы тоже фанерные, безвкусно окрашены всеми цветами радуги.

Верхняя строчка гласила: «Серебряная посуда». Нижняя дополняла: «Ложки, вилки, декор». Ещё ниже стрелка вправо и номер телефона. Так это должно было выглядеть и, наверное, когда-то выглядело. Сейчас в слове «серебряная» буква «р» отвалилась и перевернулась. Свисая на нижнюю строку, она превратилась в мягкий знак, перекрывая «ки» в слове «ложки». Поэтому сначала Лена прочитала «ложь».

До неё дошло через пару километров. Вспомнились слова, которые она слышала в мотеле ночью. «Он тебе врёт». Получается, это уже второй знак.

Лена посмотрела на Каина. Он копошился в своём телефоне. Опять что-то вычислял на карте. Она не понимала, в чём он может ей врать. А главное — зачем? Она ведь