был небольшой затор из-за того, что многие в столь чудесную погоду решили выбраться из своих домов и прогуляться. Дородные дамы словно на поводке водили своих дочерей, чтобы показать всем, какой товар ожидает холостяков на брачном рынке. И ведь было на что посмотреть. Правила приличий диктовали для юных дев свои правила — исключительно светлые тона, если только семья не в трауре. Но сегодня было воистину чудо — казалось, что весь город сошел с ума и переоделся в яркие одежды. Малиновые, красные, салатовые... В глазах зарябило.

М-да, мой шоколадного цвета наряд, привезенный накануне Эриком, выглядел скромно. Зато в сравнении с этим цветным садом очень даже неплохо.

Мы остановились возле крыльца нашего особняка и я, не дожидаясь кучера, спрыгнула, бросившись к двери. Эрик уже был здесь. Он встретил меня в холле и сразу же обнял, пока Сматс пытался отобрать у меня сумочку и перчатки.

— Как он? — вцепилась пальцами в сюртук мужа.

Он положил сверху моей ладони свою и погладил.

— Не переживай. Все в порядке. Лекарь уже прибыл, и он готов сообщить нам вердикт.

— А как же матушка? Верно, она вне себя от ужаса.

В моей голове клокотала только одна мысль, что мама могла этого просто не пережить. Она слишком близко многое принимала к сердцу. А как же Олеан?

Утерев срывающиеся слёзы, я постаралась взять себя в руки. Отец жив — это самое главное, а уж Эрик что-нибудь обязательно придумает.

Мы сразу же прошли в спальню к графу, которую последние годы он занимал один. Матушка слишком сильно переживала за него и не могла спокойно спать по ночам. В дни, когда его самочувствие было совсем плохо, она поднималась к нему в спальню с сиделкой, но сразу же старалась уйти, не в силах вынести его мучений. Но я гордилась им, он стойко переносил многое, и даже выполнил обещание и был рядом со мной на свадьбе. Он увидел, как я связала свою жизнь с сильным и надежным мужчиной, чего ж еще можно желать...

— Папа, — я рухнула на колени у его постели и уткнулась лицом простынь. — Ты только держись. Мы позаботимся о тебе. Только не покидай меня, я же не смогу без тебя... Ты просто обязан еще и Олеан выдать замуж, и понянчить внуков, а может быть, даже и правнуков!

— Все сложно, — послышался голос позади. — Но мы сделаем все возможное. Господин Грантербер уже распорядился, и мы ожидаем экипаж неотложной помощи, который отвезет Вашего отца в лечебное крыло при дворце.

Я подняла покрасневшие глаза на мужчину. Он был так молод, не более сорока, но по взгляду было понятно, что толк в своем деле знает.

— С ним всё будет хорошо? — только и смогла спросить.

Лекарь перевел взгляд на измученного похудевшего отца и пожал плечами.

— Предугадать, что будет дальше сложно. Но очевидно, что без помощи магов ему не жить.

Я посмотрела на папу. Такого любимого и родного. Сердце сжалось от боли. Посеревшая кожа приобрела явственный оливковый оттенок, темные круги под глазами, казалось, занимали пол лица, черты заострились, а весь он словно состарился на много лет. На руках стали заметны все венки. Как такое возможно?

— Пора, — в комнату вошли Эрик и Олеан, за ними следовало три крупных парня, которые несли носилки.

Сестра и сама сильно осунулась и, казалось, стала еще тоньше, чем была.

— О, Витори! — всхлипнула она. — Как же так?

— Все будет хорошо, — сама едва сдерживая бьющие эмоции проговорила я, наблюдая, как полубессознательного отца грузят, а лекарь порхает над ними, проверяя самочувствие графа.

Олеан шмыгнула носом, как совсем бы не одобрила матушка и обняла меня, чтобы отдаться своему страху, а мне оставалось быть сильной и держаться.

— Позаботьтесь о нем, — попросила я лекаря.

Мужчина кивнул и скрылся вслед за носильщиками.

24

Эрик ГрантерберМеня настораживало самочувствие графа. Были даже догадки, которые я боялся озвучивать вслух, чтобы не ранить и не задеть чувств Витори. Она на самом деле нравилась мне. Сложно было бы найти другую идеальную жену, пусть и началось все с фиктивной помолвки. Случайное письмо подарило нам шанс обрести друг друга и... И хотелось верить, что достичь понимания. О любви речи, само собой, никакой не шло. Слишком больно ранит эта штуку, так что, лучше воздержаться от нее и вовсе.

Чтобы все разъяснить, я отправился ко двору. Сначала надо было попасть в лекарское крыло, чтобы поговорить о здоровье тестя.

В просторном холле, где и велась запись всех пациентов, меня встретил наш лекарь, господин Броминц. Выглядел он обеспокоенно.

— Рад, что Вы нашли минутку времени, чтобы заглянуть ко мне, — озадаченно произнес лекарь. — Нам есть что обсудить.

Я кивнул и последовал за ним через холл прямо в его кабинет. Светлое помещение было оборудовано необходимыми инструментами для неотложной помощи и многими томами книг. Но больше всего поразил портрет Ее Величества за головой лекаря.

Вся лечебница была спонсорской и содержалась на пожертвования короны, поэтому находиться здесь мне было не по себе. Везде ощущалась рука матери, властно указывающая, что и кому тут делать. Детские обиды не прощались. Пора было давно перестать думать, как обиженный и брошенный единственной богиней в моей жизни. Предательство матери больно ударило как по мне, как и по всей семье. И другое было бы дело, если бы она хотела с нами общаться. Разное в жизни случается. Бывает, что люди просто ошиблись и не подходят к друг другу, но дети должны быть выше этого, как и привязанность к ним. По крайней мере, я всегда так думал. Во времена детства она была самой прекрасной женщиной на свете, но все переменилось, как и она. Страх, что Витори ведет какую-то свою игру не покидал меня ни на минуту. Я слишком сильно боялся влюбиться, а потом возвысившись разбиться о ледяные скалы.

—