LXVIII. Но то, чему я сам был очевидцем и без всякой опаски могу поведать об этом, состоит в следующем: в Риме недалеко от Форума по кратчайшей дороге, ведущей к Каринам[180], возведен храм, довольно угрюмый и небольшой, а место на тамошнем[181] языке зовется Велией. Вот там-то находятся изображения троянских божеств, которые открыты для обозрения, а сопроводительная надпись сообщает, что это и есть Пенаты[182]. 2. Они представляют собой двоих сидящих юношей с копьями, которые являются творениями древнего мастерства. Мы лицезрели в древних святилищах немало иных изображений тех же богов, но всегда в виде двух юношей в облике воинов. И действительно, видеть их можно, а узнать и сообщать о них следует то, что рассказывает Каллистрат[183], оставивший сочинение о Самофракии, и Сатир[184], собравший древние предания, а также многие другие, старейшим из которых, как мы знаем, был поэт Арктин[185]. 3. Так вот, передают следующее: дочь Палланта Хриса, выданная замуж за Дардана, принесла в качестве приданого дары Афины: Палладий и святыни великих богов, будучи сама сведущей в обрядах этих таинств. Когда же аркадцы, спасаясь от наводнения, покинули Пелопоннес и обосновались на острове «Фракия», Дардан поставил там святилище этих богов, сокрыв от других людей их собственные имена, и учредил мистерии в их честь, которые совершаются самофракийцами вплоть до данного времени. 4. Когда Дардан перевел большую часть народа в Азию, то предоставил святыни богов и мистерии пожелавшим не покидать остров, Палладий же и изображения божеств он собрал и увез с собой. Гадая о выборе поселения, Дардан среди прочего и по поводу сохранности святынь получил любопытный оракул:

В город, который ты заложил,

Доставь предметы вечные почитания

И блюди их с помощью стражи, и жертв, и хоров.

Пока на нашей земле будут стоять эти святыни,

Дары твоей дочери Зевса для супруга,

Город твой останется невредим на вечные времена.

LXIX. Дардан в городе своего имени выделил специальные места для хранения святынь. Когда же основал позднее поселение Илий[186], святыни были перенесены туда потомками Дардана. А илионцы воздвигли для них храм и священный участок на вершине неприступной горы и стерегут его с величайшим тщанием, на какое только способны, рассуждая, что они ниспосланы им богами в качестве залога спасения города. 2. После того как была захвачена низовая часть Трои, Эней продолжал удерживать крепость и спас из неприступных укрытий святыни великих богов и Палладий[187], еще сохраненный (ведь, существуют домыслы, что следующей ночью проникнув в Илион, его выкрали Одиссей с Диомедом). Эней же вынес Палладий, покидая город, и доставил его в Италию. 3. По словам же Арктина, Дардану Зевсом был дарован единственный Палладий, именно он был сокрыт в неприступном убежище и оставался в Илионе вплоть до падения города. А копия его, изготовленная с целью обмануть злоумышленников, ни в чем не отличалась от оригинала и выставлялась открыто, ее-то и похитили злокозненные ахейцы. 4. Итак, я следую помянутым выше авторам, святыни доставленные Энеем в Италию были изображениями великих богов, которых из всех эллинов более всего почитают священнодействиями самофракийцы, а также Палладием, который, как известно, хранят святые девы. Он находится в храме Весты[188], где поддерживается неугасимый огонь, о чем будет сказано в свою очередь. Все же остальное в сравнении с изложенным, для нас, непосвященных, сокрыто мраком. А потому ограничимся сказанным о троянских святынях, и этого будет довольно.

LXX. По завершении на тридцать восьмом году царствования Аскания правление принял его брат Сильвий, родившийся уже после смерти Энея от дочери Латина Лавинии. Поговаривали, что его воспитывали в горах пастухи. 2. Ведь после того как Асканий вступил на царствование, Лавиния, будучи в тягости, опасалась какой-либо каверзы с его стороны, поскольку приходилась ему лишь мачехой. Поэтому она вверила себя попечению некоего Тиррена[189] из царских свинопасов. Она знала, что он слыл самым близким советником у Латина. Тиррен же отвел ее в непролазный лес, словно простолюдинку, из опасения, как бы не углядели знакомые. Там он содержал ее в срубленном им домишке в мало кому известной лесной долине. Родившееся у неё дитя Тиррен забрал к себе и стал воспитывать, нарекши его Сильвием от слова «лес», что на эллинском языке звучит как «Лесовик». 3. По прошествии срока он проведал, что латины сбились с ног в поисках царицы, а в глазах простонародья на Аскании лежит вина за убиение младенца. Тогда Тиррен раскрыл народу правду и привел Лавинию вместе с ребенком из леса. Таким вот образом благодаря уготованной ему необычайной судьбе Сильвий обрел означенное имя, а после него и весь его род. Когда его брат скончался, возникло сомнение в правах на царство одного Юла, старшего из детей Аскания, считавшего себя достойным принять отеческую власть. 4. Но народ вынес справедливое решение не без влияния всяческих соображений и более всего того, что мать Сильвия была единственной наследницей царства. Юл же вместо царской власти был наделен некой священной силой и почетом, как для безопасности свойственной монархии, так и для приятной жизни[190], чем еще и в мою пору пользуется пошедший от него род Юлиев. Род этот прославился величием и вместе с тем стал блистательнейшим из всех родов, какие мы знаем. Он дал самых выдающихся полководцев, доблести которых не позволяют усомниться в их благородном происхождении. Подробнее о них будет рассказано в другой книге.

LXXI. Сильвий двадцать девять лет находился у власти. Сын его, Эней, унаследовал ее и царствовал тридцать один год. А вслед за ним пятьдесят один год правил Латин; затем тридцать девять лет — Альба; после же Альбы двадцать шесть лет — Капет; потом двадцать восемь лет — Капис. А после Каписа около тринадцати лет владел троном Кальпет. 2. Его сменил Тиберин, который процарствовал всего восемь лет. По слухам, он погиб в бою у реки и был унесен ее потоком. В память об его имени река получила название Тибр, вместо прежнего — Альбула. Потомок Тиберина, Агриппа, властвовал сорок один год. 3. Вслед за Агриппой в течение девятнадцати лет власть пребывала в руках Аллодия, который отличался тираническими повадками и был ненавистен даже богам. Презирая все божеское, он велел изготовить некие подражания молниям и